Письма к Орфею. Алиса Лунина

рерыве между операциями заведующая акушерским отделением первого родильного дома Мария Петровна Арсеньева зашла в ординаторскую. Она стояла у стола и просматривала медицинские карты, когда ее мобильный телефон зазвонил.

      – Здравствуй, Маша! – сказал мужской голос.

      Мария мгновенно узнала этот голос и не то, что вздрогнула – содрогнулась. Она как подкошенная, рухнула в кресло. Сердце бешено колотилось. Это был голос с того света. Человек, с которым она сейчас говорила – Георгий Качарава – погиб двадцать два года назад.

      – Ты умер, – растерянно сказала Мария.

      – Иногда и мертвые возвращаются, Маша, – сказал Георгий. – Впрочем, как видишь, я жив.

      Он рассказал ей, что много лет искал ее, даже нанял детектива, как в каком-нибудь шпионском фильме, и вот – нашел. «Маша, что же ты молчишь?» Она больно, до крови закусила губы, – что она может ему сказать?! «Я думала, что ты умер, а ты, оказывается, жив?! Как же так?! И что теперь делать мне?» Как тяжело дышать… Кажется, что земля уходит из под ног.

      В кабинет заглянул врач – анестезиолог, но увидев ее лицо, вышел, осторожно прикрыв за собой дверь.

      – Гера, я… не могу сейчас говорить, – выдавила Мария, – я… позвоню тебе. Потом.

      – Хорошо, – сказал Гера, – ты можешь позвонить мне на номер, с которого я сейчас говорю.

      Мария прервала разговор. Некоторое время она продолжала сидеть с телефоном в руках. Вошедший в кабинет ее коллега – доктор Стариков о чем-то спросил Марию, но тут же замолчал, – у сорокалетней заведующей отделением Первого родильного дома Марии Петровны Арсеньевой было совершенно белое, как мел, лицо.

      – Мария Петровна, что с вами? Хотите, я вас заменю на операции? – предложил Стариков.

      – Да, пожалуй, – сказала Мария. – Я, кажется, не здорова.

      Мария шла по коридору больницы, не отвечая на приветствия коллег, не видя и не замечая ничего вокруг. Звонок из прошлого от человека, которого она столько лет считала погибшим, все перевернул в ее душе.

      В больничном сквере она бессильно опустилась на скамейку и долго сидела так в оцепенении; и только когда хлынул оглушительный июньский ливень, она поднялась и пошла к выходу из больничного городка, – медленно – словно не замечая дождя. Дождь вообще пошел вовремя – благодаря ему никто бы и не подумал, что эта хрупкая светловолосая женщина в синем платье – плачет; со стороны казалось, что по ее лицу текут дождевые капли.

      Дверь Марии открыла ее средняя дочь – семнадцатилетняя Лиза.

      – Мам, что с тобой? Ты промокла…

      Мария прошла в свою комнату и легла на диван.

      – А почему ты сегодня так рано? – спросила Лиза.

      – Лиза, пожалуйста, забери сегодня Соню из садика. Мне что-то нездоровится, – попросила Мария.

      – Ладно, – кивнула Лиза. – Ма, с тобой все в порядке?

      – Со мной все в порядке. Просто болит голова. Иди, я посплю.

      Когда дочь ушла, Мария взяла телефон и набрала номер, с которого ей сегодня звонил Георгий. Марии казалось, что звонок Геры ей пригрезился, что на самом деле его не было, и что сейчас она звонит в пустоту, как случалось много раз за эти годы, и ей никто не ответит.

      – Да, Маша, – ответил Гера.

* * *

      Вечером Лиза привела из садика младшую сестру – шестилетнюю Соню. Мария накормила Соню ужином, поставила ей диск с мультфильмами – пусть смотрит. Она все делала машинально, как в гипнозе.

      – Мама, я ухожу, приду поздно, – предупредила Лиза.

      Мария очнулась, взглянула на дочь – на лице боевой раскрас, футболка с вызывающей надписью, «рваные» джинсы – в дырах гуляет ветер, – кошмар. А на улице Лизу, конечно, ждет этот парень… Мария вздохнула – в последнее время с дочерью нет никакого сладу, как с цепи сорвалась. Запросто может заявиться под утро и без тени смущения сообщить, что она ночевала у этого своего… Вани.

      – Лиза, у тебя экзамены! – напомнила Мария. – О чем ты думаешь?

      Хотя зачем спрашивать, когда и так ясно, о чем, вернее, о ком, думает Лиза. Предмет ее размышлений зовется Ваня – лохматый, в ухе серьга, штаны на заднице болтаются, словно сейчас он их потеряет. Это что – достойный избранник?!

      – Провалишь экзамены в институт, вот чем закончится эта дурацкая история! – устало заключила Мария.

      – Мама, это не дурацкая история, – возразила Лиза. – У нас с Ваней – любовь!

      – Ну, какая любовь? Какая любовь может быть в твоем возрасте?! – Мария покачала головой и вдруг осеклась.

* * *Абхазия. Сухуми. 1992 год

      – Что у тебя с ним? – грозно спросила Ирина у дочери.

      – Все! – просто сказала Маша.

      Ирина так и села, схватившись за сердце. – Что – «все»?

      Маша улыбнулась: – Любовь, мама!

      – Да какая любовь в семнадцать лет? – заохала Ирина. – Вы оба еще дети!

      – А Джульетте вообще было двенадцать! – хихикнула Маша.

      Ирина пожала