Верни мое счастье. Белла Фрэнсис

пожал ей руку и отпустил ее. Руби подумала, что Маттео со своими длинными волосами больше похож на поэта-романтика, а не на скучного банкира.

      – Все в порядке? – спросил он, чеканя слова и пристально глядя на Руби.

      Она не привыкла стоять на каблуках и подавать напитки незнакомцу на высоте двадцать тысяч футов. Покачнувшись, она схватилась рукой за спинку кресла, чтобы не упасть.

      – Да. Я просто собиралась налить вам еще напиток и принести закуски…

      – Нет проблем. Я согласен на напитки и закуски. Но, видимо, мне предстоит идти на балет, чего я не планировал ранее.

      – Да. – Она выпрямилась. – Это будет премьера. Постановка называется «Две любви». Это так волнительно. Постановка потрясающая.

      И Руби все бы отдала, чтобы танцевать в этом спектакле. Но из-за ужасной травмы ее не взяли даже на подтанцовку. Вместо этого ей приходится преподавать младшим классам и ходить к физиотерапевту. И прислуживать «гадкому плейбою».

      – А вы – лицо Британского балета. Это хорошо. Это действительно хорошо, – сказал он, снова оглядывая ее и кивая, словно на самом деле все было плохо. – Мне нужны имена и биографии людей, с которыми мы увидимся.

      Он обошел каюту, а Руби осталась стоять, не зная, должна ли она следовать за ним или исчезнуть.

      Она смотрела, как он включает телевизионный канал с биржевыми котировками, а потом быстро переключает его на спортивный канал. Скрестив руки на груди, он уставился на экран, когда комментатор почти заорал, чтобы его услышали над ревом толпы. На экране по полю носились люди с мощными забрызганными грязью ногами и гоняли мяч овальной формы. Регби. И как можно любить такую игру?

      – Давай! – скомандовал Маттео игрокам на экране и подошел ближе к телевизору.

      Очевидно, Маттео Россини фанат регби. Руби казалась себе таким же предметом мебели, как бежевые кожаные кресла. Пусть Маттео красив, но у него нет очарования его матери.

      Внезапно он повернулся, увидел, что она пялится на него, и нахмурился. А потом выключил телевизор и бросил пульт управления на стул.

      – У меня есть планы на вечер, поэтому я хочу все закончить к десяти. Начнем?

      Он кивнул на маленькую гостиную, где вокруг кофейного столика стояли четыре кожаных кресла. Он опустился в одно из них, самоуверенный и собранный, а Руби села осторожно, с прямой спиной и наигранной улыбкой.

      –Итак, вы танцуете в этой балетной труппе, но вызвались взять на себя пиар-роль на сегодняшний вечер.

      – Что-то вроде этого, – сказала она, игнорируя его язвительность.

      – Но почему вы, Руби? – Он прищурился. – Кто вы?

      – Вы хотите знать обо мне? Мне почти нечего рассказывать. Я служу в ББ с одиннадцати лет, – произнесла она, понимая, что проходит собеседование на работу, которую не хочет получить. – Я не танцую сегодня вечером, поэтому меня и выбрали.

      – ББ – это Британский балет?

      Она улыбнулась в ответ на его глупый вопрос.

      – Да. Этой компании пятьдесят лет. Я училась в балетной школе, выступала