Собрание сочинений. Том 1. Шатуны. Южинский цикл. Рассказы 60 – 70-х годов. Юрий Мамлеев

дороги.

      Пассажиры чуть-чуть приуныли, кто-то запел. Выпив водку, водитель опять подошел к пассажирам.

      – Ну я посплю пока, потом поедем, – лениво потянулся он. Все молчали.

      – Да как же, я на аэродром опоздаю, – пискнула старушка с тремя корзинками.

      – Не опоздаешь, – сурово оборвал ее водитель. – Самолет сам скорее тебя опоздает. Он на расписание не смотрит. Эва, опять на небе солнышко…

      И водитель пошел под дерево – спать.

      – Таперя он надолго, Петряй. Вон другой шофер, Костя, так он мало спит во время рейсу, – проговорил какой-то старичок из местных.

      Автобус стоял недвижен, водитель спал под деревом, а пассажиры разбрелись: кто ходил вокруг автобуса, кто пошел в лес по грибы.

      – Не заблудились бы! – истошно крикнула рваная старушонка. Федор тоже вошел в лес, но долго стоял около дерева. В уме скелетов больше не было, была Анна… Днем добрались до аэродрома – огромного пустыря, напоминающего площадь на станции, только без домишек по краю. Два-три покореженных самолета стояли на земле. Нужный самолет действительно еще не прилетел, опаздывая часа на четыре, и на аэродроме, как на лужайке, образовалась очередь около пустоты. Старушка с тремя корзинками норовила первая. Дед пел песни. А Федор никого не видел: иногда вместо людей в сознании выплывали столбы. В воздухе летали и хлопотливо каркали мокрые, черные птицы.

      Наконец, появился и самолет: маленький и, казалось, готовый вот-вот развалиться. Вид у него был еще невзрачнее грязного автобуса. Народец радостно полез в машину, полупьяный летчик погонял: быстрее, быстрее. Набитый самолетик поднялся вверх, к воронам. Сквозь наружную стенку пассажирам слышались мат и пьяное уханье летчика, разговаривавшего с кем-то по радио. В высоте отвалилась и полетела к земле дверца пассажирской кабины. «Как бы не вывалиться», – испуганно подумала рваная старушонка и отодвинулась от образовавшейся пустоты.

      Федору захотелось равнодушно высунуть в эту пустоту лицо. Между тем летчик ругался с кем-то, наземным, по рации:

      – Не буду я на етот аэродром садиться, – бормотал летчик. – Я Солнечное пролечу, а сяду… Сегодня я в Солнечном не опущусь.

      С грехом пополам самолетик опустился на траву, около Р. Обалдевшие, но в суете, пассажиры высыпали наружу.

      – Дальше пока не полетим, – угрюмо предупредил летчик. – Бензин кончился. Вот к председателю в деревню схожу: он даст… Мы у него бензин меняли на водку.

      Народец, точно зачарованный, расселся где мог. Но Федор был на месте, у цели.

      – Машина хорошая, все выдержит, – сказал на прощание летчик и пнул самолет ногой, как телегу.

      Федору равнодушно-нравилось такое отношение к технике; сам он почти не замечал существование машин.

      В местечке Р. Федору нужно было завершить свои кой-какие денежные дела.

      Дальний родственник-старичок, из местных, похожий на бабу, сначала махал на него тряпкой и норовил убежать в лес. Но Федор не отставал, держа