Матери. Жереми Фель

дом становился одним из редких и пока еще надежных убежищ, он не осмеливался ступить туда ногой, предпочитая прятаться в кукурузных полях.

      И насколько долго это могло продолжаться? Демон разговаривал с ним теперь почти каждую ночь и показывал ему в вязких, точно кровавое месиво, снах вещи, которые он не хотел видеть, хотя они возбуждали его до крайности. И, когда Томми просыпался, ему порой казалось, что дух его витает в спальне, ощерив зубы и готовясь его укусить.

      Томми добрался до своей машины и тут заметил, как к нему приближается паренек на велосипеде. Это был Родни Дюпри, бывший его однокашник, он притормозил рядом, поигрывая обнаженными грудными мышцами, меж которых струился пот.

      Неужели он видел, как Томми выбирался с поля Уилкинсов?

      – Привет, Томми! Куда пропал? – спросил Родни, утирая лоб кулаком.

      Томми стоял, держась за дверцу машины и не решаясь сесть за руль. Раньше Родни с ним почти не разговаривал, и теперь, глядя ему прямо в лицо, он не мог выдавить ни слова.

      – Неплохая тачка! – заметил Родни, осматривая капот с нарисованным беркутом. – Мы тут все думали, что с тобой стало после того, как ты бросил школу.

      – Теперь вот вкалываю в свое удовольствие.

      – Клево, рад за тебя. А мне еще год тянуть лямку, потом думаю пойти работать в кинотеатр в Канзас-Сити… Во всяком случае, ты ничего не потерял: с тех пор как у нас сменился директор, в школе стало совсем хреново.

      – Что, мистера Брука уже нет?

      – Ну да, его заменили на другого. Никто не знает почему, но думаю, не последнюю роль тут сыграла выпивка.

      Томми не смог сдержать улыбки. Так ему и надо! Пусть подавится своим пойлом!

      – Ладно, до скорого! – бросил Родни, снова садясь на велосипед. – Меня подружка ждет уже битый час – она прибьет меня, если я не потороплюсь!

      Они пожали друг другу руки, и Томми тронулся с места, глядя, как Родни катит вдаль по дороге.

      Болван! Он, конечно же, понятия не имел, что с ним стало. А ведь раньше Родни, как и остальные мальчишки, даже внимания не обращал на чудаковатого паренька, который ни с кем не водил дружбу в школе и после уроков постоянно куда-то пропадал, не желая участвовать в так называемой общественной жизни Эмпории.

      Томми всегда ненавидел школу. В детстве он не находил себе места по утрам при одной лишь мысли о том, что надо собираться в школу, и умолял мать позволить ему остаться с ней дома. В отчаянии он взял в привычку забиваться на переменах в какой-нибудь уголок и читать книжки со сказками и легендами; или смотреть, как другие мальчишки резвятся, а потом, уже в средней школе, – сбиваются в кучки и перемывают косточки девчонкам.

      Если бы только эти глупцы знали хоть половину того, что творится у него голове, если бы только видели все эти жуткие пропасти и искрящиеся вершины, они крались бы вдоль стен, едва увидев его.

      Как-то днем три девчонки, школьные знаменитости, подловили его у мужского туалета и, дыша запахом табачного перегара, предложили выбрать, кто из них сделает ему минет. Ни для кого не было секретом,