Охотник за планетами. Вадим Попов

совсем немного времени. Я думаю, что со мной захотят поговорить, перед тем как окунуть в смерть, и я буду длить эту беседу сколько смогу. Но я не прибавлю тебе много времени»

      «Я верю в пророчество и я успею. Смерть это родник, кеху-тан, но я не чую твоей жажды».

      Оттолкнувшись от ветки, огромный зверь нырнул вниз, распугивая недовольно стрекочущих цвеков.

      16

      Молоко. Запах подогретого молока был настойчив и неприятен.

      Часовых было трое. Вернувшись в свое тело после разговора с цхаром, Яр, не открывая глаз, сразу почувствовал их присутствие. Двое молодых и один постарше, двое сидят, один прохаживается взад-вперед. Судя по их уверенному настроению, все вооружены.

      Да. Запах металла и оружейного масла.

      И еще от всех пахнет потом.

      Тело Яра было пристегнуто к чему-то металлическому и холодному обычными пластиковыми наручниками. Он висел на руках, склонив голову на грудь. Ноги ему связать не догадались. «В конце концов, это же не вояки, а обычные обыватели», – подумал он. Было прохладно, пол под ногами был твердый и ровный, веяло сквозняком и возникало ощущение, что он находится в каком-то большом помещении.

      – Ц…

      Произнесенный им звук был слышен только Яру. Он перестал что-либо чувствовать, ловя беззвучное эхо от стен. Да, нечто вроде прямоугольного ангара.

      Слух Яра узким лучом медленно ощупывал помещение.

      Дальше… Слева в закрытой комнате люди… Спят… Плохо спят…

      Он почувствовал, как по спине течет струйка пота. Даже обучаясь вместе с ярранцами с детства, невозможно стать ярранцем самому. Но можно попробовать соединять умения Ярры и Земли. Яр внутренне улыбнулся. «Смерть это родник». Ты прав, Батр Цхар. Своей жажды я не чую, но вот жажда других сгущается, словно капли в туче, готовой пролиться дождем. И первая капля готова упасть.

      Совсем близко хлопнула дверь, и застучали, приближаясь, шаги. Еще один.

      – Ну, как вы тут? Не курили, надеюсь?

      Голос говорившего был полон старческой хрипоты и снисходительности, настоенной на многолетней привычке повелевать.

      – Здесь не должно курить, и мы это помним.

      Этот голос явно принадлежал уверенному в себе мужчине средних лет.

      – Хорошо, хорошо… Как он?

      Тычок чем-то твердым под ребра. Яр не пошевелился.

      – Да что ему сделается… – произнес совсем рядом тонкий ломающийся голос.

      Яр начал дышать чуть глубже, стараясь максимально насытить тело кислородом. Где – то бесконечно далеко ему слышались убеждающие кого-то интонации цхара. Убеждающие кого-то большого. Очень большого.

      – Да ты!..

      – Кто тебе разрешал его трогать?!..

      Возгласы старших слились в один, а затем послышался звук пощечины.

      – Сколько раз можно повторять, – старческий голос кипел злобой, – когда их найдут, на телах не должно быть ни единого лишнего синяка. Это несчастный случай! Флаер над озером потерял управление, двери заклинило, и все! Никаких следов побоев!

      Старик, с шумным звуком втянул слюну и продолжил:

      – И