Бумажный театр. Непроза. Людмила Улицкая

Он шевелит пальцами прядь на затылке.

      – Не нравлюсь? – тихо спрашивает Вера.

      – Очень, очень, очень, – шепчет Гвидо. – Ты не знаешь, как очень.

      Администраторша положила на барьер карточку и ключ и прошипела:

      – Простите, с вами дама…

      – Моя невеста, – улыбнулся Гвидо.

      – Когда она будет вашей женой, мы поселим ее с вами. Правила нашей гостиницы запрещают пребывание в номере посторонних, – важно говорит администраторша.

      Гвидо кривится.

      – Но подняться со мной она может?

      – С предъявлением паспорта, – кивнула тетка.

      – Вера, паспорт, – попросил Гвидо у Веры, едва сдерживая раздражение.

      – У меня с собой нет, – подняла глаза Вера.

      – Прекрасно, – жестко сказал Гвидо. – Попрошу этот чемодан… – он потерял слово, – положить в мой номер. Шофера, пожалуйста.

      – Шофер уехал, кажется, – изменившимся тоном сказала администраторша.

      – Не уехал. Я плачу “Интуристу” за автомобиль. Просите отнести эти вещи в машину. – Он кивнул на коробку и оставшийся чемодан и, взяв Веру под руку, вышел.

      …В мастерской у Сержа Гвидо дал волю своему итальянскому темпераменту:

      – Какая страна! Какая страна, Серж! Самые интеллектуальные, самые тонкие, самые лучшие люди. Но как это?

      – Хамство, – подсказывает Серж.

      – Империя хамства! – восклицает Гвидо.

      – Изумительная по точности оценка! – усмехается Серж.

      Встал, раскрыл новенький, только что распечатанный проигрыватель, подключил его и, бережно вынув из конверта пластинку, поставил ее.

      – Андрей Волконский. Качество звукозаписи не лучшее. Зато хорошая музыка и уж наверняка хорошее воспроизведение…

      И зазвучала бесплотная музыка Возрождения.

      Гвидо и Вера сидят друг против друга и смотрят друг на друга – так долго, как будто забыли о Серже, о музыке, обо всем. Серж встал и, обернувшись у двери, сказал:

      – До свидания, дети мои.

      Хлопнула дверь. Гвидо и Вера встают из-за стола и, как во сне, двигаются навстречу друг другу.

      – Здравствуй, душа моя, – говорит Гвидо.

      …Вера в белом изысканном платье, Люба его подкалывает. Платье чуть широко.

      – Тот зеленый костюм, классный. Балансияга́. Ты мне его оставишь, когда уезжать будешь? – спрашивает Люба.

      Вера кивает.

      – Слуш, ну и как твой италиано, он лучше Вадима? – продолжает Люба.

      – Он лучше всех, Люб. И не вздумай пикнуть ему про Вадима, – с жалким каким-то оттенком просит Вера.

      – Ты же меня с ним не знакомишь, как я могу говорить или не говорить? – пожимает плечами Люба.

      – Завтра увидишь, когда расписываться будем, – обещает Вера.

      – Вот и спасибочки хотя на этом, – хмыкает Люба. – Отца не позовешь?

      – Да я сказала, что его и нет, – отвечает Вера.

      – И правильно, – соглашается Люба.

      – У меня просьба к тебе, Люб, – задушенным голосом вдруг говорит Вера.

      – Ну?

      – Дай