Убегай!. Харлан Кобен

думаешь, мне не больно?

      – Нет, конечно не думаю.

      – Чепуха. Ты думаешь, что мне было все равно.

      Он снова чуть не сказал «конечно нет», но разве в глубине души он действительно так не думал?

      – И что ты собирался делать, Саймон? Снова отправить ее на реабилитацию?

      – Почему бы нет?

      Ингрид закрыла глаза:

      – Мы уже пытались…

      – Одного раза мало. Вот и все. Одного раза мало.

      – Все это без толку. Пейдж должна сама прийти к этой мысли. Неужели ты этого не понимаешь? И я вовсе не махнула на нее рукой, – Ингрид словно выплюнула эти слова, – потому что перестала ее любить. Я махнула рукой только потому, что она ушла и мы не можем вернуть ее обратно. Ты слышишь? Не можем. Вернуться может только она сама.

      Саймон повалился на диван. Ингрид села рядом. Опустила голову ему на плечо, правда не сразу.

      – Я старался, – сказал Саймон.

      – Знаю.

      – И у меня ничего не вышло.

      Ингрид прижалась к нему теснее.

      – Все будет хорошо, – сказала она.

      Он кивнул, хотя понимал, что уже не будет, никогда.

      Глава четвертая

Три месяца спустя

      Саймон сидел напротив Мишель Брэди в своем просторном офисе на тридцать восьмом этаже; на противоположной стороне улицы некогда стояли башни Всемирного торгового центра. В тот ужасный день он сам видел, как рушились эти башни, но никогда не говорил об этом. И никогда не смотрел документальных фильмов, новостей и передач, посвященных годовщине этого события. И ходить туда просто не мог. Вдали, чуть-чуть справа, над водой можно было видеть статую Свободы. Отсюда, по сравнению с расположенными ближе высотками, она представлялась совсем маленькой, но ее одиноко дрожащее в воде отражение с высоко поднятым факелом казалось бодрым и энергичным, словно этакий зеленый маяк, и хотя Саймону давно приелись все эти виды из окна – они, конечно, эффектны, но, если видишь их каждый день, они неизбежно надоедают, – статуя Свободы всегда давала ему ощущение покоя.

      – Я вам так благодарна, – сказала Мишель со слезами в глазах. – Вы всегда были нам добрым другом.

      Он не был им другом, отнюдь нет. Он был для них консультантом по финансовым вопросам, и она являлась его клиенткой. Но слова ее тронули его. Именно это Саймон и хотел услышать, он и сам старался смотреть на свою работу под таким углом зрения. Однако был ли он действительно другом?

      Двадцать пять лет назад, когда у Рика и Мишель Брэди родился первый ребенок, дочка Элизабет, Саймон открыл для них опекунский счет, чтобы Рик и Мишель начали копить деньги на учебу в колледже.

      Двадцать три года назад он помог им организовать ссуду на покупку первого дома.

      Двадцать один год назад он взял на себя оформление бумаг и все дела, связанные с удочерением Мей, девочки из Китая.

      Двадцать лет назад он помог Рику финансировать заем, чтобы открыть бизнес по оказанию специализированных полиграфических услуг, и в настоящее время Рик имеет клиентов во всех пятидесяти штатах.

      Восемнадцать лет назад он помог Мишель устроить ее первую художественную студию.

      За все эти годы