Ипподром. Николай Леонов

который нетерпеливо поглядывал на электрическое табло, и, протянув пачку сигарет, сказал:

      – Простите, пожалуйста, у вас спички не найдется?

      Мужчина взял сигарету, чиркнул зажигалкой, они закурили.

      – Простите, я в первый раз…

      – Молодец, и не ходи сюда, – перебил Гурова мужчина. – Дурачково поле. Помнишь, Буратино золотые закапывал?

      – Кот Базилио, лиса Алиса. Помню. – Лева рассмеялся.

      – По кругу ездят коты и лисы, а мы здесь деньги закапываем и ждем.

      – Я не играю, – сказал Гуров.

      – Молодец, – ответил мужчина, не сводя глаз с электрического табло. Наконец там появились цифры, мужчина выругался. – За Нинку полтора целковых. – Он показал Леве несколько билетов. – Играл ее пятеркой.

      – Теперь семь пятьдесят получите?

      Мужчина вздохнул и отвернулся; воспользовавшись случаем, Лева выбросил сигарету. Неожиданно мужчина схватил его за рукав.

      – В первый раз здесь? Не играл никогда? – Лева кивнул, мужчина сунул ему мятую, исчерканную карандашом программку. – Кто в следующем заезде выиграет?

      Лева растерянно перелистнул программку, догадался, что прошел седьмой, значит, нужен восьмой заезд. Десять лошадей, указаны наездники, какие-то цифры. Лева понимал, что мужчина верит в счастье новичка, и выбрал кобылу с красивым именем Лесная Бабочка. Мужчина вздохнул и лишь махнул на Леву рукой, затем долго рассматривал программку и свои записи, сходил к кассам, сделал ставку и вернулся. Лева за это время съел пирожок с неизвестной начинкой. Мужчину, как выяснилось, звали Сеня, о бегах знал абсолютно все. Не глядя в программку, Сеня без запинки называл отца и мать любого рысака, знал, из какого рысак тренотделения. Он с гордостью сообщил, что посещает «дурачково поле» (иначе ипподром он не называл) третий десяток лет.

      На табло появились новые цифры: семь и три, напротив – двенадцать. Сеня дал пояснения: Алмаз ехал под седьмым номером, Верочка под третьим, выиграла комбинация семь – три, двенадцать – сумма выигрыша.

      – Простите, я вам надоел, возможно, – Лева виновато улыбнулся. – Как же могло получиться, что в прошлое воскресенье, мне здесь рассказывали, за Гладиатора в одинаре три рубля платили? Он же известный жеребец. Дербист и рекордист. Почему на него не ставили?

      – Смысла нет, – ответил Сеня. – Если все на одну лошадь ставят, выигрывает лишь ипподром.

      – Однако платили три за рубль, – рассуждал Лева. – Сколько же людей против него играло?

      – Ну, лишнего не заплатят, дорогой, – уверенно ответил Сеня. Услышав частые звуки гонга, сзывающего лошадей на старт, он повернулся к Леве спиной, смотрел, как лошади по двум бровкам друг за другом медленно направились к старту, развернулись к стартовым столбам. Перед лошадьми ехал «Москвич», сзади у него были развернуты как бы самолетные крылья, которые удерживали лошадей в одной шеренге. «Москвич» разогнался, убрал свои крылья, раздался гонг, и лошади понеслись. Лева хотел еще поговорить с новым приятелем, однако