Ипподром. Николай Леонов

реакция. Мгновенно сориентировался и принял решение, инсценировка, почти импровизация, так как на тщательное продумывание нет времени. В конфликтной ситуации спокоен и решителен. Физически силен.

      Сразу отпадают все, кроме Нины Григорьевой. Конюх Коля, Рогозин, мальчики-наездники не подходили ни по одной статье. Ну разоблачил бы Логинов. Увольнение. Все. Откуда у них деньги для подобной операции? Лева попробовал вернуться к изначальной позиции, затем вновь пройти по всей цепи рассуждений и выводов. Видимо, одна из основных посылок была ложной. Лева откинулся на спинку стула, решил отвлечься и отдохнуть. Он никогда не предполагал, что от работы за столом можно так уставать.

      Лева взглянул на свое логическое построение со стороны. Ошибка возможна только в основании, в посылке, в предположении, что убийца работает на конюшне. Кто, кроме работников тренотделения, мог знать, что Логинов находится в конюшне один? Никто. Утверждение, что все они стояли на кругу, наблюдая за заездами, липа. В первых показаниях Рогозин говорил, что Григорьева ушла с круга на полчаса раньше. Завтра надо попробовать проверить их алиби. Выяснить, где действительно находился каждый из них во время убийства. В понедельник, решил Лева, он доложит все свои соображения Константину Константиновичу.

      Турилин устных докладов, тем более пространных рассуждений не любил. Лева переставил с тумбочки на свой стол машинку, снял с нее чехол, заложил два экземпляра и уже начал печатать, когда раздался телефонный звонок. «Мама», – решил Гуров и снял трубку.

      – Гуров, – автоматически сказал он.

      – Лева, спуститесь в картотеку, ваши справки готовы.

      Лева мигом скатился на третий этаж, схватил со стола голубенькие листочки, перевернул. На обратной стороне одинаковые фиолетовые штампики: «Не значится», «Не проходит». Значит, никто из работников конюшни никогда органами милиции не задерживался.

      Лева благодарно улыбнулся дежурной, которая говорила по телефону и лишь кивнула в ответ.

      Он снова сел за машинку, и снова зазвонил телефон. «Теперь уж точно мама, больше некому, интересуется, когда приду обедать».

      – Гуров. – Привычку называть свою фамилию по телефону он перенял у Трофима Ломакина. Коротко и ясно, слушает вас Гуров, и все тут.

      – Здравствуйте, – услышал он незнакомый женский голос.

      – Здравствуйте, – ответил он, пытаясь вспомнить голос и понять, кто говорит.

      – Не узнавать своих знакомых невежливо, – девушка рассмеялась.

      – Простите, мы с вами незнакомы, – уверенно ответил Лева. Голоса – не имена, на голоса память у него отличная.

      – У вас плохая память, Лева. Ах вы, голубоглазый донжуан.

      – Извините, вы ошиблись. Меня зовут Николай, глаза же у меня – темно-карие.

      – Простите. – Девушка рассмеялась и повесила трубку.

      Лева аккуратно положил трубку на стол, доносившиеся из нее частые гудки звучали как сигнал бедствия.

      Номер служебного телефона