Под дождем. Андрей Хорошавин

и виола.

      И вот тогда из глубокой сырой пещеры снова появился Демон и опять захватил власть над Тодаргом, пользуясь тем, что мир стал безразличен королю.

      Небо опять затянули тяжёлые серые тучи. Огромными скользкими червями, они медленно ползли по нему, касаясь раздувшимися животами макушек деревьев и башен города. И снова лил дождь. И вновь всё живое сжималось от страха и холода. Но иногда из башни, доносились тихие звуки. Будто ещё не окрепшая детская рука трогает слабыми пальчиками струны виолы. И тогда сквозь чёрные тучи проглядывали голубые кусочки неба, и тонкие лучи солнца падали на землю. А люди смотрели на них и плакали по утерянному счастью. Но вместе со слезами в их глазах светился огонёк надежды. Надежды на то, что когда ни будь, они вновь услышат волшебную мелодию и мир станет светлым.

      И тогда Демон решил уничтожить девочку. Он поднялся в башню и обрушил на неё всё зло, что копилось в его тёмной душе. Но медальон королевы смягчил удар. Он окружил девочку золотым сиянием, и она не умерла, а превратилась в куклу, внутри хрустального шара. В тот же миг, время искривилось, и игрушка затерялась среди множества миров.

      – Мама, а что было потом? Что случилось с Лейфом?

      – Этого никто не знает, сынок.

      – Но почему? Почему же?

      – Потому, – мама наклонилась поближе, – что история ещё не окончилась. – Она осмотрелась по сторонам. Её взгляд сделался загадочным, и она перешла на шёпот. – Говорят, что людям удалось спасти мальчика от гнева Демона, но, что с ним стало потом – не известно.

      – Правда? – Артур тоже заговорил шёпотом. В его голубых, обрамлённых слипшимися и ещё не высохшими от слёз ресницами, глазах, вспыхнул волшебный огонёк. Брови поползли вверх, а рот широко распахнулся. Набрав полную грудь воздуха, Артур выдохнул:

      – О‑го‑го себе.

      – А теперь спи. – Мамины глаза сделались озорными. Она улыбнулась и поцеловала Артура в щёки, в глаза и в губы. Потом она встала и убавила свет ночника. Ночник просвечивал сквозь её ночную рубашку, и Артур увидел, какая она красивая, его мама.

      Шорох маминых шагов стих за дверью. Артур лёг на живот, подложив руки под подбородок. Крышка шкатулки осталась открытой, и он смотрел на стеклянный шар. Мягкий фиолетовый свет ночника просвечивал сквозь стекло, окружая волосы куклы волшебным ореолом.

      В глубине дома вновь ударили часы, и вдруг шар осветился изнутри золотым светом. Передняя стенка шкатулки упала, как оборвавшийся занавес. Фигура девочки окуталась золотистым туманом. Бледное лицо, в клубах рыжих волос, начало подниматься, послышался тихий вздох, два больших голубых глаза взглянули на Артура. Плащ распахнулся, и что‑то блеснуло на маленькой кукольной груди. Что‑то небольшое и круглое. И в тот же миг ослепительно‑яркая вспышка вырвалась из шара, и Артур зажмурился.