Улыбка смерти на устах. Анна и Сергей Литвиновы

при виде его что-то встрепенулось. Испугалась. Страшно, конечно: бежишь по хорошо знакомому лесу, а тут навстречу странный чувак.

      Однако жертва продолжала трусить навстречу, надеясь, видимо – как всегда надеются все люди, – на лучшее.

      Но лучшего не случилось.

      И он не дрогнул – за что потом сам себя хвалил.

      Она соступила с тропинки, желая обогнуть его – раз он такой невежа. Однако он как раз выхватил из внутреннего кармана ветровки нож. Тот самый, купленный в незнакомом «Ашане».

      Мишень не успела испугаться. И даже, наверное, не поняла, что происходит, когда он вонзил нож ей в живот. Она как бы наткнулась на него в своем беге. Это получилось просто. Очень просто.

      Как в игре. Да это, в сущности, и была игра.

      Брызнула кровь. Он выдернул нож и отступил. Словно тореадор от набегающего быка.

      Она по инерции пробежала мимо и начала заваливаться, будто получила подножку.

      Наконец, пробежав, вихляясь и качаясь, словно пьяная, метров семь, стала падать. Лицом вниз.

      Кажется, она так и не поняла, что случилось.

      Она рухнула ничком – лицом в землю, в траву. Потом стала ворочаться и с усилием повернулась навзничь, лицом к убийце. Глаза моргали, смотрели удивленно.

      Он так и не узнал, слышала ли она его, когда произносил условленную фразу: «Ты сама этого хотела».

      Потом он, как и собирался, снял с ее головы наушники и услышал, что она внимала, оказывается, новому альбому группы «Тул». Многие с-понтом-интеллектуалы сейчас по нему с ума сходят – о, новый виток психоделического рока. Хм, у нее, оказывается, хороший вкус. Был хороший вкус.

      Подходящая музыка, чтобы умирать.

      Увидев или почувствовав, что он снял с нее наушники, она дернулась. И даже оперлась рукой, пытаясь подняться. Наверное, вообразила, глупая, что это – банальное ограбление. И еще не додумалась, что ее убивают.

      Но встать она, конечно, не смогла. Ноги подогнулись, и она снова упала. Прямо к его ногам.

      И тогда он нагнулся и ударил ее ножом в сонную артерию.

      После того как все было кончено, для него самым главным стало не запаниковать.

      А паника подступала.

      В какой-то момент, стоя над окровавленным трупом, он потерял контроль над собой. Захотелось заорать и понестись прочь куда глаза глядят. Казалось: вот-вот набегут, схватят, заломят, потащат.

      Но нет, никто не собирался пока его арестовывать. Никто ничего не видел. Только кроны сосен в вышине шумели.

      Он подышал по йоговской системе: глубокий вдох, задержка, выдох. Сердце успокоилось, паника схлынула.

      Надо было поскорее убираться. Да, уходить, и быстро, однако ни в коем случае не суетясь. И тщательно все продумывая.

      Крови оказалось много, очень много. Но, главное, когда она хлынула из артерии, он в ней не испачкался. Знал, как оно примерно будет – фонтан! – и отпрыгнул в сторону.

      Он схватил труп за ноги и потащил в сторону с дорожки, в кусты. Тело оказалось тяжелым, слишком тяжелым. На траве от него оставался кровавый след.

      Конечно,