Элвис жив. Николай Романецкий

«С нами улетишь!»

      Зяма помрачнел и спросил сидящего рядом Платона:

      – Не в курсе, у этой авиакомпании падали самолеты?

      – А они у них вообще взлетали? – с еврейской печалью вопросом на вопрос ответил тот.

      Герыч даже не попытался снять свою вязаную шапочку.

      Максим снова занялся видеосъемкой.

      Вдоль рядов пошла стюардесса, очень симпатичная девушка с ладной фигуркой. По ходу принялась закрывать багажные полки, дабы при взлете никто из пассажиров не получил по тыкве ручной кладью. Скромно улыбнулась камере в руках Максима. Надо же, стесняется!

      – А нельзя ли принести нам выпивку? – спросил Вовец.

      То ли ему по-прежнему было стремно, то ли совсем заскучал в ожидании.

      Симпатичная стюардесса сбегала за занавеску, отделяющую салон от буфета, и после полуминутного отсутствия принесла рюмки на подносе, наполненные светло-коричневой жидкостью.

      – Виски.

      Видимо, Платону в очередной раз удалось решить не только вопрос с видеосъемкой, но проблему обеспечения ВИП-персон расслабляющим.

      Популярных музыкантов везде любят. Как и предлагаемые ими деньги…

      Вовец взял рюмку и опрокинул содержимое в рот. Поморщился, но потянулся за второй.

      – Хватит, – коротко сказал Платон, пресекая эту попытку.

      Вовец снова поморщился, однако сразу угомонился. С работодателем не поспоришь.

      Максим от выпивки снова отказался – как и в вокзальном туалете. Но если там потребовалось некоторое усилие воли, то здесь – нет, просто совершенно не хотелось.

      Между тем угостившиеся начали погружаться в сонно-безразличное состояние.

      Из-за занавески появилась торжественно улыбающаяся старшая стюардесса. Равнодушно-приветливо поприветствовала пассажиров и принялась привычно пересказывать инструкции: как вести себя при аварийной посадке и как пользоваться спасжилетами. Сидящий рядом с Максимом Герыч надвинул поглубже шапочку, явно готовясь отойти ко сну.

      А вот Зяме сделалось дурно. Он прикрыл глаза и откинулся на подголовник кресла, явственно сглотнув.

      Сколько себя помнил Максим, звукорежиссера всегда трясло перед взлетом и посадкой. Остальные давно уже даже не ржали над его слабостью. В конце концов, у каждого свои тараканы… Зато во время полета Зяма обязательно отстегивался. Хотя и прекрасно знал, что при попадании в зону турбулентности пассажиры способны летать по салону как булыжники. Но так ему было удобнее…

      Главный пилот дежурными фразами поприветствовал пассажиров по трансляции.

      Наконец двигатели заработали, погудели немного, и самолет сдвинулся с места, направляясь к взлетной полосе. Остановился на несколько мгновений.

      Потом двигатели принялись набирать обороты.

      Ну вот, остается меньше двух часов, и родной городишко распахнет перед нами свои дружественные объятия.

      Зяма тут же принял «положение при катастрофе» – нагнув голову к коленям.

      В былые