Аня из Авонлеи. Люси Мод Монтгомери

пыталась перенести на бумагу свои мысли, но они начинают казаться глупыми и вымученными, стоит только записать их. Фантазии – своенравные создания. Быть может, когда-нибудь я узнаю их тайну, если не брошу своих попыток. Хотя у меня мало свободного времени. Обычно, когда я кончаю проверять школьные упражнения и сочинения, мне уже не хочется писать самой.

      – В школе дела у тебя идут замечательно. Все дети тебя любят, – сказал Гилберт, садясь на каменный порог кухни.

      – Не все. Энтони Пай не любит, и это ужасно меня печалит. В прежней школе он имел дело только с учителями-мужчинами и считает, что «учительши» никуда не годятся. Ну что ж, посмотрим, чего можно добиться терпением и добротой. Мне нравится преодолевать трудности, да и Пол Ирвинг восполняет все, чего мне не хватает в других. Этот ребенок необыкновенно талантлив. Я убеждена, что мир еще услышит о нем в будущем! – заключила Аня с глубоким чувством.

      – Мне тоже нравится преподавать, – сказал Гилберт. – И похоже, в Уайт Сендс мной довольны… все, кроме мистера Эндрю Спенсера. Вчера вечером по пути домой я встретил миссис Блеветт, и она заявила, что считает своим долгом сообщить мне, с каким глубоким неодобрением относится к моим методам преподавания мистер Спенсер.

      – Ты замечал, – спросила Аня задумчиво, – когда люди говорят, что считают своим долгом что-то тебе сообщить, можешь готовиться к неприятному известию? И почему они никогда не считают своим долгом сообщить то приятное, что они слышали о тебе? Миссис Доннелл опять вчера приходила в школу. Она сочла своим долгом сообщить мне, что мистер Роджерсон недоволен плохой успеваемостью Прилли… Если бы Прилли не строила глазки мальчикам на уроках, ее успехи были бы куда больше…

      – А удалось ли тебе примирить сына миссис Доннелл с его аристократическим именем?

      – Да, – засмеялась Аня, – но это было нелегко. Сначала, когда я называла его Сен-Клэром, он не откликался. Я задержала его в классе после занятий и ласково с ним поговорила. Я сказала ему, что его мать настаивает, чтобы я называла его Сен-Клэром, и я не могу идти против ее воли. Он все понял и сказал, что я могу называть его Сен-Клэром, но из любого мальчишки, который посмеет его так назвать, он «выбьет потроха». Конечно, мне пришлось сделать ему замечание за такие возмутительные выражения. С тех пор я называю его Сен-Клэром, а мальчики – Джейком, и все идет гладко. Он признался мне, что собирается стать плотником, но миссис Доннелл желает, чтобы я готовила его к карьере профессора университета.

      Упоминание об университете придало новое направление мыслям Гилберта, и они заговорили о своих мечтах и планах.

      Гилберт окончательно решил, что станет врачом.

      – Это замечательная профессия! Я хочу бороться с болезнями, болью, невежеством, которые идут в жизни рука об руку, и собираюсь внести свой вклад в сокровищницу знаний, которую с незапамятных времен пополняли добрые и благородные люди.

      – А мне хотелось бы внести в жизнь побольше красоты, – сказала Аня мечтательно.

      – Я думаю, ты осуществляешь свою мечту каждый день, – заметил