Женщина в голубом. Инна Бачинская

событие и полиция окажется в тупике, и Леша Добродеев, который всегда в курсе, скажет: «Христофорыч, это для твоих серых клеточек, а эти, как всегда, в тупике».

      Монах непременно махнет рукой: куда, мол, мне, но глазки вспыхнут.

      Они и познакомились, между прочим, раскручивая дело об убийстве девушек по вызову и путаясь под ногами у следствия[2].

      Дела давно минувших лет…

      Нет, ну была еще парочка дел, интересных для математика и психолога. Была. А сейчас тишина, полный штиль и депрессия.

      Добродеев, у которого душа болит за Монаха, орлом мчится на место преступления, как только заслышит, но всякий раз оказывается обычный мордобой и бытовуха, и органы могут справиться самостоятельно…

      Глава 3

      Красивая жизнь богемы

      Я презираю спокойно, грустно,

      светло и строго

      Людей бездарных: отсталых, плоских,

      темно-упрямых.

Игорь Северянин. «Рядовые люди»

      В данный момент Монах и Добродеев присутствуют на открытии ежегодного художественного вернисажа «Ветка падуба», детище мецената и владельца художественной галереи, спонсора и «проталкивателя» молодых беззащитных талантов Артура Ондрика.

      Несколько раскрученных имен, много новых, и обязательно изюминка – полотно кого-нибудь суперизвестного, из личной коллекции, приобретенное за баснословные деньги, о чем упоминается невзначай.

      При чем, спросит читатель, падуб к нашим широтам, тем более дело не под Рождество, а осенью, откуда подобная претенциозность?

      У тех, кто знаком с Артуром Ондриком, подобных вопросов не возникает. Артур – меценат, как уже было упомянуто, и художник в душе со своим особым ви́дением, а также добрый самаритянин, безвозмездно помогающий молодым талантам. Одним словом, человек незаурядный и полный всяческих добродетелей. Не без мелких слабостей, конечно.

      Артур, как и Леша Добродеев, да и любой околобогемный персонаж, любит покрасоваться, выпятить собственные достоинства, подчеркнуть собственную значимость, повторяя при этом: «Ну, что вы, я самый обыкновенный скромный человек, к чему эти излишества и на моем месте любой… точно так же!»

      Ну, есть в нем это, есть. Маленькая человеческая слабость, причем не самая худшая.

      …– Баранья нога! – сказал Леша Добродеев.

      – Суаре – это баранья нога? Ты уверен? – усомнился Монах.

      – Некий персонаж «Пиквикского клуба» спросил, что такое суаре, и ему объяснили, что это вечер с бараньей ногой. Он очень удивился: никогда не слышал, говорит, чтобы баранья нога называлась «суаре». – Леша Добродеев хихикнул, но на лице Монаха не дрогнул ни один мускул. Он не читал Диккенса, считая его многословным, а юмор несмешным, как и английский юмор вообще. – Ладно, тогда пусть будет прием, – разочарованно сказал Леша. – Просто прием или раут. Без бараньей ноги, но с шампанским и канапе. Причем для городского бомонда.

      Журналист несколько тщеславен, правда, никогда в этом

2

Подробнее читайте об этом в романе Инны Бачинской «Маятник судьбы».