Город наших надежд (сборник). Юрий Горюнов

у нас нашлись общие интересы.

      С тех пор, я иногда звонил ему сообщить что приеду. Он всегда интересовался один или нет, но в любом случае столик для меня всегда находился. Если я был не один, то он не походил. В это раз мы сидели напротив друг друга, и пили прекрасное итальянское вино.

      – Я оставлю машину у тебя?

      – Какой разговор. Первый раз что ли?

      Если я позволял себе выпить, то оставлял машину у ресторана, за которой ночью присматривала охрана, а утром забирал.

      – Какой-то ты усталый сегодня, Федор?

      – Работы много.

      – Женщины хотят быть красивыми. Это похвально. Не будем считать это их слабостью. Скорее силой, не всякая решиться лечь под нож, даже ради красоты.

      – Это верно, но надо учесть, что решиться морально одно, а материально другое.

      – Банально, но красота требует жертв, пусть и материальных.

      – Красоте жертвы не нужны. Жертвы нужны, чтобы создать красоту.

      – И ты жертвуешь? – смеясь, спросил Денис.

      – А то. Даже не представляешь, какие жертвы приношу на алтаре операционного стола. Бывает увидишь вошедшую и думаешь, что она прирожденная старая дева и до того не привлекательна, что даже в своих модных тряпках и большим слоем грима выглядит как незадачливая гейша.

      Он засмеялся: – И что ты с ними делаешь?

      – То же что и с другими, препарирую.

      Денис, сквозь смех выдавил: – Тебе не жалко потрошить лица и тела своих пациенток?

      – Я не охотник, они не дичь.

      – В твои силки они сами идут на манок. Но все вы так говорите, делая надрез по телу.

      – Ты циник.

      – Все мы циники по мере необходимости.

      В это время, мимо нашего столика прошла женщина с превосходной фигурой, которую я проводил взглядом. Заметив это, друг произнес: – Ты на нее сейчас смотришь и оцениваешь, что с ней можно сделать как мужчина или как пластический хирург?

      – Денис, между нами не операционный стол. И что с ней можно сделать я представляю.

      – Или она с тобой!

      – Тоже было бы не плохо.

      – Удивляюсь тебе. Сколько женщин прошло через твои руки. Ты должен уже спокойно воспринимать женские формы, а ты все провожаешь их взглядом.

      – Иногда эти руки бывают в печатках, что снижает остроту ощущений. Но заметь. Провожаю, а не раздеваю.

      – Ну да. Они сами перед тобой раздеваются, что же руки свои утруждать.

      – У них бывает одежда, на которой столько пуговиц, что если расстегивать все, то впечатление, словно на баяне играешь. Великое изобретение – молния.

      – А как же сам процесс, прелюдия?

      – Она должна быть, но не до такой же степени, чтобы настраиваясь на процесс, расстроится от подготовки к нему.

      – А почему ты стал пластическим хирургом?

      – Люблю, когда женщина смотрит на меня, широко открыв глаза с надеждой.

      – Надежда в глазах женщины, многого стоит.

      – Вот, вот. Что у тебя, что у меня, все дорого.

      – В наших профессиях есть нечто общее, – заметил он.

      – Это что?

      – Мы