Один в поле воин. Михаил Нестеров

и подозрительно осмотрел свежее лицо Сергея.

      – Половая ориентация, – тут же откликнулся Оганесян, отрываясь от задания.

      Брови Яцека поползли вверх.

      – Что, и мне так писать?!

      – Напиши, что ты – бисексуал, – предложил со своего места Тимофей. – Или трансвестит.

      – Черт, я нормальный мужик!.. Ну чего вы все уставились на меня?! Может, соскоб возьмете?

      Команда ответила на предложение Яцкевича дружным смехом.

      – Я вообще не пойму, – продолжил негодовать Яцек, – зачем писать про половую ориентацию? Это же не качество!

      – Смотря для кого, – смутно выразился Оганесян.

      – Слушайте, – Яцкевич поднялся с места, – нам велено отобразить свои лучшие и худшие качества.

      – "Отобразить", – с выражением повторил Костерин, по-американски положив ноги на стол. – В тебе рождается поэт.

      – Тут кто угодно родится, стоит только почитать Серегино произведение. Слушай, Толстой, – обратился он к Белоногову, – я не пойму, твоя сексуальная ориентация – это хорошее качество или плохое?

      – Скорее всего, это добродетель, – вставил Костерин, поведя затекшей шеей. Он больше часа провел, склонившись над столом. Работу он уже закончил и упражнялся, описывая свою внешность, с использованием специальной терминологии. Он отметил свою прямую спину, правильную линию плеч, нормальный размер противокозелка, невыраженную носогубную складку, впалые щеки, радужную оболочку глаз, которая выделялась глубокой синевой...

      – Ты что, гордишься свой ориентацией? – не унимался Яцек. Он уже оказался рядом с Белоноговым.

      – Сядь на место, – велел ему Шустов, сердито блеснув глазами.

      – Нет, пусть он мне ответит. Я хочу знать, с кем мне придется работать.

      – Гетеро – это нормально, – попытался успокоить товарища Сергей.

      – Да?! – сощурился Яцкевич. – Ты, зеркало русской революции, тебе положено верить на слово?.. У меня предложение, – сообщил он "классу", продолжая сверлить глазами Сергея. – Если еще кто-то видит свою половую ориентацию положительным качеством и уже... отобразил это, пусть немедленно вычеркнет. Мы – команда! – повторился он. – А не сборище половых гигантов. Мы же не собираемся вступать в половой контакт с преступниками.

      – Скорее с их подругами, – отреагировал Оганесян. – Если, конечно, учесть нашу нормальную физиологию.

      – Нет, куда я попал! – Яцкевич швырнул на стол Сергея лист бумаги и вернулся на свое место. Затем вскочил и снова оказался около Белоногова. – Вы только послушайте, что написал этот философ! – Андрей постарался прочесть с выражением: – "Я человек крайностей. Поступаю либо ответственно, либо нет, так как середина между этими понятиями отсутствует, равно как и любая связка между ними. Пользуюсь, если можно так сказать, двумя поговорками: "Все, что ни делается, – к лучшему" и "На бога надейся, но и сам не плошай". Последняя поговорка, как мне кажется, принуждает думать; нельзя жить и постоянно держать ее в голове. Также нельзя сделать ее основой жизни, иначе будешь жить по