Один в поле воин. Михаил Нестеров

догадки, жду, когда ты откроешь рот. А ты жуешь сопли. "Никакой личной инициативы" – тебе это о чем-нибудь говорит?.. Чего ты молчишь?

      – Говорит. Но, Олег...

      Шустов снова перебил собеседника:

      – Именно так формулировали твои обязанности, когда брали в отряд. Это касается каждого из нас. Эмоции всегда вредны делу. Что, тебе больше не хочется получать хорошие деньги? Ты действительно стал борцом за идею?

      – А ты? – В глазах Сергея Шустов уловил язвительность. – Ты только за "бабки" проветриваешь мозги бандитам?

      – Представь себе – да, – не повышая голоса, так же монотонно ответил командир. – За идею борются те, кто сидит на окладах. Или делают вид, что борются. Если меня возьмут во время проведения мероприятия, я знаю, что меня ждет. За моей спиной не будет никого, и меня шлепнут так же профессионально, как это делаю я. И ты тоже. Департамент "5" – не последняя инстанция.

      Белоногов скривился: разговор принял другое направление. Хотя ему неприятны были обе темы, затронутые Шустовым.

      Сергей поднял с земли сухую ветку и стал сбивать листья с куста шиповника. Шустов бросил окурок в траву и затоптал его. Сунув руки в карманы брюк, он выжидающе посмотрел на младшего товарища. Белоногов бросил терзать шиповник и отшвырнул ветку.

      После разговора Сергея с судьей, которая, по его словам, напилась до бесчувствия, Олег сделал неожиданный вывод: Белоногов, как ему показалось, собрался прыгнуть через его голову и встретиться с Рожновым. Тема разговора: судья Ширяева. Помня об этом, Шустов наставительно, будто разговаривал с одним из школьников, наводящих в саду порядок, произнес:

      – Рожнов так же, как и мы, получает приказы и по рукам связан тем же – невозможностью проявлять личную инициативу. Это не его дело – отслеживать ошибки и нарушения в ходе следственной работы правоохранительных органов. Тем более когда речь идет о прокуратуре. К тому же "наверху" знают, какие дела следует прикрыть, а в каких пустить следствие по тому или иному направлению.

      На Олега накатила волна раздражения, и он едва сдерживал себя. И кто тому виной! Ему, Шустову, не нужно было прыгать через чьи-то головы. Он просто сообщит о настроениях подчиненного Рожнову, и Белоногова уберут из отряда. А он, Олег, даже не поинтересуется дальнейшей судьбой товарища. Он и так довольно терпеливо сносил мелодраматическое настроение Сергея, когда его брат попал в неприятную ситуацию. И отнесся по-человечески, даже посочувствовал, дал рекомендации, как поступить, не вовлекая в дело Рожнова.

      Ладно, дело с братом Белоногова улажено. Кажется, улажено, потому что последовало неожиданное продолжение: судья, взявшая за процесс двадцать тысяч долларов, вызвала сочувствие у бойца спецгруппы, в чьи задачи входит ликвидация преступников, и выбила из него жалостливую слезу.

      Однако парень мужает на глазах, отвлекаясь от главной мысли, подумал Шустов. В речи Сергея появились выражения, которые тот невольно перенял от старших товарищей по отряду. "Проветрить мозги" – было чуть ли не любимым изречением Андрея Яцкевича и означало прострелить голову.

      Пожалуй, Яцека можно