Навстречу солнечному ветру. Юлия Устинова

мелкий психованный ботан! – вопит Джекс, прячась за моей спиной и используя в качестве живого щита. Как будто надеется, что Шон все-таки дотронется до него.

      – Прекрати обзывать брата! – говорит ему Нина.

      – Кстати, Джекс, к тебе, как хоккеисту, вопрос, – говорит Майкл. – Скажи, почему ветер, который гоняет айсберги, не сдувает шайбу во время матча?

      – Можно я отвечу? – просит Стинки, поднимая руку, как в школе.

      – Отвали, Стинки! – затыкает его Джексон. – Так… ну айсберг – он же огромный, значит сила ветра, действующая на него, она тоже больше? Да? А шайба маленькая, поэтому ее не сдувает. Так? – его голос звучит неуверенно, но с надеждой.

      Я улыбаюсь, потому что Джекс редко бывает таким тихим.

      – В твоих словах есть… некоторая логика, – иронично замечает Майкл.

      – Я неправильно ответил? Тогда почему же ее не сдувает? – спрашивает Джекс.

      – Ее не сдувает потому, что матч проходит на крытой арене, – объясняет Майкл.

      Мы все начинаем смеяться. Обожаю наблюдать за тем, когда Джекса ставят на место, ведь совсем не многим это удается.

      – Чего?! – вопит Джекс. Он ненавидит проигрывать.

      – Джекса провели! – хохочет Райдер.

      – Да заткнитесь вы, придурки! – злится Джекс. – Это нечестная игра!

      – Сказал любитель нечестной игры, – замечает Райдер.

      Джекс снова валит его на снег, а потом эта участь настигает и Стинки. У Шона начинается истерика, когда Джекс садится на него сверху и растирает перчатками по лицу. Шон катастрофически не выносит несанкционированных прикосновений. Майкл тут же оттаскивает Джекса от брата и начинает читать нравоучения. Все знают, что Стинки лучше не трогать, если не хочешь увидеть обряд изгнания дьявола. Но Джекс любитель этого зрелища. Шон визжит и барахтается в снегу. Нина с трудом ставит его на ноги и тут же отступает, тихим голосом успокаивая внука.

      Через несколько минут все возвращаются в дом. Мы с Дилан идем рядом. Джекс один плетется вдалеке. Он уже знает, что ему сейчас влетит от отца из-за истерики Стинки, и оттягивает стремный момент.

      – Это самое крутое зрелище, которое я видел. И оно никогда не надоест, – я останавливаюсь и снова смотрю на небо.

      Где-то там в бездне колышется волшебный свет.

      Не хочется возвращаться в дом и прощаться с Дилан до утра. Как бы я мечтал проболтать с ней всю ночь, как раньше, но, меня не покидает ощущение, что ее отцу теперь это совсем не понравится. То, что я увидел сегодня в его глазах, заставило меня снова чувствовать себя чужаком. Он смотрел на меня как на врага. Но в чем моя вина? Неужели Шон не понимает, что я ни за что не обижу его дочь?

      Дилан шмыгает покрасневшим от холода носом.

      – А ты как думаешь? Неужели это всего лишь физика? – спрашивает она, вставая лицом ко мне.

      – Нет. – Пока она смотрит в небо, я не могу отвести взгляда от ее огромных глаз. В них отражается изумрудный свет. – Это магия, Дилан.

      – Правда, магия, – соглашается она, выпуская изо рта клуб теплого пара.

      Нас