Блуждающий меж звезд. Николай Игоревич Епифанов

живые гиганты день за днем дышали полной грудью, перерабатывая углерод в кислород. Поддерживаемые искусственным освещением, они приноровились жить в непривычной для себя среде. Зачем? Чтобы жить, ведь жизнь ценна и стоит того, чтобы за нее бороться.

      – Мистер Розен, – откуда-то издалека послышался голос Шелли, – позвольте спросить?

      – Валяй.

      – Я задаю вам этот вопрос каждый раз, но считаю себя обязанной…

      – Переходи уже к делу. Услышишь привычный ответ, и закроем на сегодня тему.

      – Может быть, пора остановиться? Согласно данным сканирования функциональность вашего организма завершится через шесть лет двадцать пять дней в соответствии с земным времяисчислением, – самым странным было то, что робота действительно беспокоил этот вопрос.

      – Нет, Шелли, – Розен остановился, уставившись себе под ноги.

      Его густые брови вновь нахмурились, а морщины на лице стали глубже и отчетливей. В голове мелькали сотни мыслей, перемешенных с воспоминаниями и стремлениями. Он и сам частенько задавал себе подобный вопрос. Особенно по утрам, когда, открывая глаза, чувствовал ломоту во всем теле. Да только ответ был один.

      – Не пора. И никогда не будет пора. Пока я жив, я буду продолжать искать. А теперь забудем о твоем вопросе. Лучше включи музыку.

      – Что именно желаете услышать? – голос Шелли снова стал ровным и спокойным.

      – Давай… «Travelin’ Man» Рики Нельсона.

      – Конечно, мистер Розен, – его фамилия растворилась в первых аккордах хорошо знакомой песни.

      В каждом уголке «Альфа Шелтер 4-0» звучал голос американского певца, чья жизнь трагически оборвалась в далеком 1985 году в результате авиакатастрофы. Но именно сейчас он буквально ожил на несколько мгновений благодаря тому, что жил в памяти Дэвида Розена. Каждая нота, каждый аккорд отражались от железных поверхностей, а затем просто растворялись в пустоте.

      Приложив руку к плоской панели на стене, Дэвид открыл дверь в каюту и прошел внутрь. Некогда белая вылизанная до блеска комната потеряла свой былой цвет и теперь выглядела более мрачной и холодной. Белый превратился в серый. Кое-где облупилась краска, и, как ни старался Дэвид поддерживать чистоту, время все равно брало свое, напоминая о том, что все во Вселенной стремится к полной энтропии, когда погаснут звезды и даже атомы распадутся, не оставив от себя и следа.

      Добравшись до кровати, Дэвид, стиснув зубы, усадил свое тело и облегченно вздохнул. Перед глазами продолжали вращаться данные, выведенные Шелли на экран.

      – Так, – задумчиво произнес Дэвид, – если дела обстоят именно так и дверей всего три, то максимум мне понадобится пятнадцать дней сна. Если я сам не проснусь раньше, то постарайся меня разбудить, только аккуратно.

      – Конечно, мистер Розен, – отозвалась Шелли.

      Хоть это и было скорее исключением из правил, но все-таки несколько раз Дэвид Розен преодолевал критическую черту пробуждения. Два раза Шелли