Танго Агарта. Книга первая. Валерий Николаевич Ковалев

редкими, подвешенными вверху фонарями.

      Через пятьдесят метров она заканчивалась обширной, кубической формы камерой, в которой трудился еще десяток узников, под охраной двух эсэсовцев.

      Камера сопрягалась еще с двумя, ответвляющимися от нее выработками, и надсмотрщик сделал приглашающий жест в сторону левой, – сюда.

      Штольня была короткой, и заканчивалась огромной карстовой пещерой, с таинственно мерцающими известковыми сталактитами*.

      Сопровождающий щелкнул висящим на стене рубильником и ее залил свет установленного в глубине прожектора.

      – Невероятно, – прошептал Шеффер, – здесь может поместиться Кельнский собор.

      – Дальше еще, целый лабиринт и впечатляющих размеров, – доложил главный инженер. – Но идти туда я пока не советую, опасно.

      – Да, – поддержал его комендант, несколько дней назад сверху рухнул сталагмит* и раздавил нескольких заключенных.

      – Плевать, – ухмыльнулся штандартенфюрер. – Главное, у нас теперь решен вопрос с хранилищами.

      Затем они заехали на термальную станцию, которая исправно обогревала паром административный корпус и солдатские казармы, после чего Шеффер посетил строительство будущей резиденции Второй столицы.

      Над ее проектом работали лучшие архитекторы в Берлине, и он был утвержден фюрером лично.

      Резиденция предполагалась в форме черного, выстроенного из гранита куба, с высоким многогранным шпилем и распростертым над ним имперским орлом, держащим в лапах покоренную планету.

      Когда, скрипнув тормозами, «опель-капитан» остановился у объекта, на котором трудились несколько сотен заключенных, последовала команда, – мютцен ап! и, сорвав шапки, все замерли.

      Выйдя из машины и выслушав рапорт подбежавшего начальника конвоя, Шеффер заложил руки за спину, хмуро кивнул, и последовала вторая, – арбайтер!

      В воздухе снова замелькали кирки, застучали тяжелые ломы и заскребли лопаты.

      – Они у вас едва ползают, Кнопф, в чем дело? – обращаясь к начальнику, процедил штандартенфюрер.

      – Эти скоты мрут, как мухи, – вздохнул тот. – Неважный материал, почти все евреи.

      – Неважный, говорите? Ничего, завтра будет новый – русские и поляки. Повысьте им выработку.

      – Слушаюсь! – повеселел Кнопф. – Живее работать, недоноски!

      … Третью неделю заключенный № 7513, в прошлом лейтенант и командир взвода разведки, Алексей Ванин, катал вагонетки в мрачной штольне. Вместе с ним, подгоняемые руганью и ударами плети, тужились и хрипели его друзья: бывший моряк – катерник, Сашка Галич, одноглазый, с обгорелым лицом танкист Витя Хромов и воздушный стрелок – радист, Ахто Леви.

      Все они попали в Бухенвальд за неудачные побеги, цепко держались друг за друга и надеялись организовать новый.

      Однако мечта не оправдалась.

      Назвавшись электриками и механиками, они надеялись покинуть лагерь смерти, где жизнь исчислялась несколькими месяцами, попасть на какой-либо завод, куда немцы отбирали специалистов,