Zombiewood. Геннадий Александрович Гога Крылов

выживания в процессе обучения и на работе – примерно пятьдесят на пятьдесят. Третья -побледнение, но не как у меня тогда было, просто кровь отливает от лица и все. Такие живут изрядно дольше. И четвертая, кожа становится мраморного цвета, на ощупь слегка твердеет, зрачки расширяются, как от травки, обостряются все органы чувств. Движения становятся быстрыми и точными. Повышается уровень адреналина. Такие детки редкость, и вот они становятся мастерами.

      В академии нас первые два года гоняли по физической подготовке. Потом добавили школьные предметы. Плюс постоянно делали уколы, от которых потом выворачивало наизнанку. В десять лет нас стали обкалывать еще больше, да еще и поили всякой дрянью.

      Нас гоняли по всем предметам. В спортзале многие теряли сознание. До десяти лет дожили восемьдесят из сотни. В шестнадцать нас отправили на первое задание. С него вернулась половина. Но мы тогда угрохали не меньше двух тысяч подонков. В двадцать лет нам стали поручать мелких. Так я познакомился с Беном. Тоже очень правильный ход со стороны руководства. Мы машины без чувств, но заботиться, любить и сострадать мы должны уметь. Парадокс, но все же. До пятидесяти дожили десять из тех, кто пришел вместе со мной. Этой же десяткой мы и выпустились. В первые пятьдесят лет померли еще четверо. А еще за сто лет я остался один из выпуска.

      К моменту выпуска у нас у всех уже были шрамы, полученные на заданиях. У некоторых были награды. Мы пережили своих первых учителей. Мы забыли родню. Но мы стали зоргами. Сейчас, конечно, процент выживания чуть больше на учебе. Тех, кто учится, до пятидесяти лет не кидают в пекло. Да и после пятидесяти отправляют лишь с опытными зоргами в паре, на какую-нибудь мелочь.

      Свои первые пятьдесят лет службы я и не помню толком. Сплошные задания. Мы были везде. Твари лезли, мы их убивали. Сплошное кровавое месиво. Никогда не забуду, как меня чуть не сожрал мой же однокурсник. Его звали Данди. Он пропустил удар по шее. А через минуту кинулся на меня. Мы с ним хорошо дружили. Но я снес ему башку. Нехрен кусаться было. Мы тогда ещё были молоды, и в нас не влили все зелья, и от некоторых ран, типа той, которую получил он, могли умереть, ну и соответственно стать зомби. Сейчас нам пофигу на такие раны. Я со вспоротым горлом даже не чихну, просто продолжу крошить уродов.

      Мои размышления прервал голос Сильвии.

      –Марк, ты давно знаком с Беном?

      –Очень. А что?

      –Да так. Мне вот интересно, Марк. Ты всегда был таким?

      –Каким?

      –Ну, циником.

      –Сильвия, я на службе уже две сотни лет, и это уже после выпуска. Вся романтика закончилась еще во время учебы.

      –Много вас до выпуска дошло?

      –Нет.

      –А я часто вспоминаю учебу. Особенно, когда молодняк привели.

      –И что в этом такого?

      –Ну, понимаешь, они же совсем маленькие еще.

      –Сильвия, ты тоже была маленькой.

      –Марк, а вот ты смог бы отдать своего ребенка?

      –Да. Потому что так он выживет.

      –А