Лиска. Милана Шторм

был. В общем, бабушка у него осталась, с ней он и живет. Вот только она совсем плохая. Ну… на голову. Вот он и нелюдим – стесняется.

      Лиска шмыгнула носом. Она хотела сказать, что если бы Василь и остальные ребята захотели – давно бы уже сказали Старому Лису, что ему нечего стесняться. Он же не виноват, что стал сиротой!

      Но решила промолчать. Мало ли…

      Вместо этого она пошла к Радиму. Он даже голову не повернул, когда она села рядом с ним. Так и продолжал смотреть на небо своими яркими зелеными глазами, да травинку жевать.

      Молчали. Лиске было очень-очень сильно жалко друга, но она откуда-то знала, что он ее жалости не примет. И не потому, что она плохая. А потому что мелкая. В Осинке мальчишки тоже такие были. Никогда не жаловались на синяки и ссадины… при ней. Вот только она все равно слышала иногда, как они ныли, когда думали, что их никто не видит.

      Радим ведь мальчишка. Такой же, как и все.

      А еще Лиска подумала, что знает, почему он носит этот жилет даже в такую жару. Наверняка от отца остался.

      У Лиски вот ничего от родителей не осталось – сожгли их избу, чтобы зараза погибла. Хорошо еще, не вместе с ней! В прибывшем в Осинку княжеском отряде колдун был. Он ее посмотрел, поводил руками, да и сказал, что она не заболеет. Что у нее какой-то иманютет.

      Что такое иманютет Лиска не знала, а ей никто и не сказал.

      – Радим… – когда солнце коснулось своим краем частокола стоящей поодаль деревни, она вспомнила, что Душица знать не знает, где она.

      Ох, и попадет же ей!

      – Чего тебе, мелочь? – тут же отозвался он.

      – Я правда… – как бы ему это сказать? – Я…

      Он нахмурился и повернул голову, посмотрев на нее.

      – Чего правда?

      – Друг твой, вот!

      Он ласково улыбнулся.

      – Мелочь ты, Лиска!

      Она тоже ему улыбнулась. А потом поджала губы.

      – Ты… ты проводишь меня до дома? То есть, если ты не хочешь, я сама дойду, – засуетилась она. Мысль о том, что в лесу без лаптей она точно поранит ноги, немного пугала, но ведь Старый Лис не обязан все время с ней возиться! И таскать ее у себя на спине!

      Он вновь перевел глаза на небо, а потом резко сел.

      – И правда, вечер уже, – он встал на ноги и протянул ей руку. – Пойдем. Конечно, провожу! Иначе твоя бабка меня убьет! Тебе понравилось? Играть?

      – Да! Они все такие хорошие! – воскликнула Лиска, беря его за руку. Он резко дернул ее. Потом схватил вторую руку и приподнял над землей.

      Было не больно, просто немного неудобно. А еще – весело!

      – Совсем ты мелочь, – заключил Радим, опуская ее на землю. – Как тебя ветром не сдувает, ума не приложу!

      – А я за деревья держусь, – захихикала она.

      Она сжала его руку, и, помахав второй остальным на прощание, пошла домой. Конечно, когда они дошли до леса, он заставил ее на него залезть.

      – Я никогда тебя не предам, – прошептала она ему в ухо, когда опушка оказалась позади.

      – Я тебе верю, – ответил он. – Будем надеяться, что Удушливая Ведьма меня не убьет.

      Лиска лишь