Цель и средства. Лучшая фантастика – 2021. Олег Дивов

разом.

* * *

      Марина очнулась в своей комнате. Вспомнила, какой сегодня день. Вскочила так резко, что голова закружилась.

      – Галка, – громко зашептала она из двери, увидев соседку. – Я не проспала? Час который?

      – Полчаса только, как уехали, – сказала Галка сердито. Петя висел у нее на руках бледный и тихо всхрапывал. – Ну как ребенку столько же газа, как и взрослому. Ну, кому и что он может рассказать? А вот все, что выучил, он от этой дряни точно забудет…

      – Что забудет? Успеем подготовиться, пока эти…

      – Все уже, – сказала Галка. – Все.

      И тихо заплакала.

      Пошатывающийся от слабости Сережа принес на руках Серого, положил на кровать. Галка пристроила рядом спящего Петю, уткнулась лицом в черный неподвижный собачий бок, запустила пальцы в шерсть.

      – Успела, Витя. Все успела, – сказала она тихо. – Все образцы положила. Маркировки скопировала. Экспресс прошли. А там пусть хоть упроверяются. Все человеческие.

      – И что, так просто отвяжутся? – спросил Сережа.

* * *

      Прошло две недели. Еще раз или два во дворе появлялись подозрительно опрятные чужаки, но так и не зашли. Порой Марина и Сережа ловили себя на том, что из памяти пропали час или два. Галка, всегда излишне щепетильная в вопросах воспоминаний, выспрашивала, уточняя время с точностью до минуты, а потом, усадив на стул, сканировала затертые куски. Выдыхала облегченно: «Ничего страшного».

      Под липами больше не ужинали.

      Возвращаясь из университета, Марина видела краем глаза, как мелькнула, отраженная в окне, олимпийка Сережи, но не оглянулась, прибавила шагу. Влетела в комнату, бросив на кровать сумку. Хочет поговорить – пусть наберется смелости и сунется, а не шарахается по углам.

      – Марин, как он там? – Сережа виновато заглянул в дверь. Войти не решился. Серый лежал на кровати. Спал. Черный бок мерно вздымался, лапы чуть вздрагивали, словно пес бежал куда-то через страну снов. Временами он тихо взрыкивал.

      – Иди, книжки читай, ксенофоб, – огрызнулась на Сережу Марина. – Дверь закрой с той стороны.

      Сережа исчез за дверью. Пес открыл глаза, зевнул.

      – Ты что на парня взъелась? – проговорил кто-то невидимый за тумбочкой. – Даже Галка не дуется, а ты… Вот вырасту и вздую тебя. Для ума.

      – Сначала вырасти, – ответила Маринка, отрезая толстый кусок от городской булки, лежащей на столе в пакете, чтобы не зачерствела.

      Дядя Витя, больше похожий на большую куклу из центрального универмага, наряженный в Петькину майку и штанишки на помочах, спрыгнул с табуретки, влез на стул, откусил большой кусок хлеба и принялся жевать, двигая щеками.

      – Ты на что сочинение написала, бестолочь? – пробубнил он сердито. Из-за края стола виднелась только круглая коротко стриженная голова с татуировкой за ухом.

      – На четыре.

      – Бестолочь и есть. Не мозги, а перфорация одна. Вот не поступишь – и поедешь к бабке.

      Он схватил булку и, выкинув на пол пакет, снова набил рот хлебом.

      – Кашу