Ищу актрису. Энди Тейл

всех сотрудников, вплоть до уборщиц и парнишки, что стрижёт газон перед административным зданием.

      Я остановилась напротив стола, чувствуя себя студенткой в кабинете ректора.

      – Что у вас с Лолой вчера произошло? – спросила женщина, снова склоняясь к блокноту. Я невольно посмотрела на фотографию, на которой Алла сидела верхом на стуле.

      Что у нас произошло? Да, ничего. Вряд ли наша прима вообще замечала меня раньше, хотя я не раз прибиралась в её гримёрке, оформляла пропуск для машины, заказывала обеды, не только ей, но и другим. А вчера на студию для Лолы прислали букет. Я несла его и вдыхала насыщенный аромат цветов, стараясь подавить, невесть откуда взявшуюся зависть. Мне никогда не дарили таких букетов. Это и была моя ошибка. Зайдя в гримёрную, я не успела убрать с лица выражение мечтательной зависти. А Лола вдруг именно сегодня решила меня заметить.

      – Губу закатай, пигалица. – Она посмотрела на меня с превосходством богини, узревшей простого смертного. – Не завидуй.

      И мне бы промолчать, но… Я училась актёрскому мастерству, закончила ВУЗ с отличием, и всё это для того, чтобы быть на побегушках у женщины, раздвигавшей ноги перед камерой?

      – Чему? – неожиданно даже для себя спросила я, и положила букет на край туалетного столика. – Тому, что в тебя пихают члены все кому не лень? Ты для них не актриса, а сточная канава, куда они спускают…

      И вот тут злосчастный букет полетел мне в голову. Она ругалась, кричала, что меня уволят ещё до обеда. Но я уже выскочила в коридор, захлопнула дверь, вполголоса пожелав Лоле провалиться в преисподнюю вместе с её длинными ногами и силиконовыми сиськами.

      Я ругала себя за несдержанность и ждала расчётного листка. Мира смотрела с жалостью, но через час прима появилась на съёмочной площадке как ни в чём не бывало. День пошёл своим чередом.

      А сегодня Лола взяла и не приехала на студию.

      Я поняла, что всё ещё молчу, а Алла, перестав писать, пристально смотрит на меня своими голубыми глазами, за прошедшие годы не утратившими ни пронзительности, ни красоты. Женщина вздохнула и постучала ручкой по столу.

      – Сегодня Илья обойдётся без неё, но завтра Лола должна быть в студии. – Она протянула мне листок, на котором чётким уверенным почерком был написан адрес. – Съезди к ней прямо сейчас и извинись.

      – Давайте, я лучше позвоню?

      – Думаешь, не догадались? Её аппарат выключен. Так что, хочешь, не хочешь, а придётся ехать. Ты ведь понимаешь, почему я посылаю тебя, а не еду сама?

      – Чтобы она вытерла об меня ноги и с чувством выполненного долга вернулась в студию?

      – Именно, – согласилась продюсер. – Если поеду я, то придётся сказать Лоле, что ты уволена. И пусть твою работу может делать любая, найти толкового помощника не так просто. Ты умная девочка, ты нравишься Илье, знаешь, что такое съёмки, знаешь, когда нужно молчать, а когда говорить. – Я отвела взгляд. – Ну, за исключением вчерашнего инцидента. Я совсем не горю желанием тебя увольнять. Но если вопрос встанет: ты или она… – Алла