Проблема с миром. Джо Аберкромби

осыпала его градом ударов по всем частям тела, до которых могла достать. Она перестала следить, куда бьет.

      Кто-то схватил ее за руку, едва не опрокинув на пол. Огарок. Мальчик пытался ее остановить:

      – С ума сошла? Ты его прикончишь!

      Вик вырвалась, тяжело дыша. Ее платье было в винных пятнах. Рука – в кровавых брызгах. Спутанные волосы упали на лицо, и она отбросила их назад, замаслив пальцы: вестпортский стиль не рассчитан для избиения мужчин.

      Ройзимих, все еще не разгибаясь, тоненько всхлипнул. Огарок уставился на него своими большими печальными глазами.

      – Зачем тебе это понадобилось?

      Об этом она еще не думала. Не взвесила риск, не представила возможные последствия. Не думала даже о том, куда бьет или как будет защищаться, если он ударит в ответ. Окажись Ройзимих серьезным бойцом, ее дела могли бы быть очень плохи.

      – Прежде чем сбрасывать со счетов его преосвященство, мастер Ройзимих, неплохо бы вспомнить о том, что вы ему должны.

      Теперь ее голос звучал грубо: не городская леди, а гангстер из трущоб. Она швырнула на пол к его коленям бумагу, которую дал ей Глокта.

      – Семь тысяч скелов с мелочью. Ваш долг банкирскому дому «Валинт и Балк». Они не отказываются от дружбы с Союзом с такой же легкостью, как вы. – Носком благоразумно надетого ботинка Вик подтолкнула бумагу поближе, и Ройзимих вздрогнул, когда она задела его оголившуюся ляжку. – Его преосвященство любезно согласился взыскать за них эту ссуду. Они заберут ваши дома. Отнимут ваших шлюх. Они, а не Шенкт, вырежут у вас печень и съедят на обед – и это, мать вашу, будет только начало!

      Может быть, на некоторые угрозы все же стоит отвечать угрозами. Она наклонилась над телом старейшины и прошипела сквозь зубы:

      – Ты будешь голосовать так, как я скажу! Понял? Так, как я скажу! Или мы раздавим тебя как клопа!

      – Бубу! Бубу болособать как бы згажеде, – пробулькал Ройзимих, прикрывая голову трясущейся рукой с торчащим вбок сломанным мизинцем. – Бубу болособать…

* * *

      Вик шла по темнеющей улице размашистым шагом, совершенно не подходящим к ее залитому вином платью. Боль в стиснутом кулаке перешла в онемелое подергивание, искалеченное бедро ныло все сильнее. Старые раны… Вся жизнь состоит из них.

      Огарок прибавил шагу, чтобы нагнать ее.

      – Н-да, нельзя сказать, что он не напрашивался.

      Молчание.

      – Если бы ты этого не сделала, наверное, я бы сам ему врезал.

      Молчание.

      – То есть он бы, наверное, даже не заметил, но я бы все равно ему врезал!

      – Это была ошибка, – проворчала Вик. – Мир полон мудаков, и с этим ничего не поделаешь. Можно только выбирать, как с ними жить.

      Парень неуверенно улыбнулся ей:

      – Похоже, ты все-таки не такая уж и деревянная.

      – Моя рука точно не деревянная. – Вик, морщась, попробовала размять ноющие пальцы.

      – Могло быть и хуже. Зато теперь местные знают то, в чем я никогда не сомневался. – Его улыбка расплылась шире. – Что с тобой