Последний занавес. Найо Марш

на него многозначительные взгляды и неудержимо смеялась при односложных ответах. Трой, заметившая, что хозяину это начинает нравиться все меньше и меньше, ухватилась за первую же возможность обратиться к Седрику.

      – Нодди, – тут же сказала мисс Орринкурт, – а что мы завтра собираемся делать?

      – Делать? – повторил он и после секундного колебания развеселился. – А чего хотелось бы моей девочке?

      Мисс Орринкурт закинула руки за голову.

      – Ей хотелось бы, чтобы что-нибудь случилось, – бойко залопотала она. – Что-нибудь славненькое.

      – Ну что ж, если она будет хорошо себя вести, очень хорошо, возможно, мы разрешим ей посмотреть краешком глаза на большую-большую картину.

      Трой уныло слушала этот обмен репликами.

      – А еще? – по-детски настаивала мисс Орринкурт, бросая при этом весьма неприязненные взгляды на Трой.

      – Там видно будет, – неловко откашлялся сэр Генри.

      – Но, Нодди…

      – Мисс Аллейн, – окликнула Трой Миллимент, сидевшая напротив хозяина, – может, мы…

      И женщины покинули столовую.

      Остаток вечера прошел спокойно. Сэр Генри показал Трой три альбома театральных фотографий, весьма ее заинтересовавших. Удивительно, подумала она, насколько елизаветинский стиль меняется в зависимости от перемен в театральном мире. Вот юный викторианец Генри Анкред, весь из себя ухоженный, разодетый, в рюшах, лентах, коже, в превосходном бархате; а вот нынешний, постаревший Генри Анкред в простом стилизованном костюме, явно сшитом из грубой сценической холстины. И в обоих случаях это одно и то же лицо – герцог Бакингэм.

      Рядом нервно крутилась мисс Орринкурт. Присев на подлокотник кресла сэра Генри и распространяя вокруг себя ароматы духов с черного рынка, она бестактно кудахтала над старыми фотографиями и зевала над более поздними.

      – Дорогой, – воскликнула она, – ты только посмотри на себя! Чего тут только на тебе нет, разве что кухонной раковины.

      Она имела в виду фотографию сэра Генри в роли Ричарда II. Седрик захихикал и тут же испуганно посмотрел на деда.

      – Должна заметить, папа, – вмешалась Полин, – что не знаю никого с таким чутьем на костюм, как у тебя.

      – Дорогая, – возразил ее отец, – все дело в том, как их носить. – Он потрепал мисс Орринкурт по плечу. – У тебя, дитя мое, с этим все в порядке, ты отлично выглядишь в своих легких современных платьях. Интересно, если бы спереди у тебя, как у Эллен Терри, было на сцене два фута тяжелого бархата, как бы тебе удалось на сцене по-королевски спуститься по лестнице? Да ты бы просто упала и расквасила свой славненький носик.

      Он явно очень тщеславный человек, подумала Трой. Поразительно, как это его не задевает развязное поведение мисс Орринкурт. И, вспомнив замечание Томаса насчет Давида и Ависаги-сунамитянки, Трой поняла, что в отношении мисс Орринкурт сэр Генри попросту впал в старческую влюбленность.

      В десять принесли грог. Сэр Генри выпил стакан ячменного отвара, вытерпел поцелуи женщин, желающих