365 лучших сказок мира. Братья Гримм

какого племени? – спросил Маугли (он был рад показать свои знания). – В наших зарослях много наречий, я знаю их все.

      – Знаешь некоторые, а не все. Видишь, Багира, ученики никогда не благодарят учителя, ни один волчонок не пришел поблагодарить старого Балу за учение. Ну, великий ученый, скажи Великое Слово для племени охотников-зверей.

      – Мы одной крови, вы и я, – сказал Маугли с медвежьим акцентом.

      – Хорошо. Теперь для птичьего племени.

      Маугли повторил те же слова, закончив фразу криком коршуна.

      – Теперь для племени змей, – сказала Багира.

      В ответ послышалось шипение, потом Маугли откинул ногу назад, сжал руки, захлопал в ладоши, прыгнул на спину Багире и уселся на ней, свесив ноги сбоку, поколачивая пятками по ее мягкой блестящей шерсти и в то же время корча ужасные гримасы медведю Балу.

      – Ну, ну, из-за этого стоило тебя поколотить, – нежно сказал медведь. – Ты когда-нибудь меня вспомнишь!

      И обернувшись к Багире, он рассказал ей, как Хатхи, дикий слон, который знает все, научил его Великим Словам, а потом отнес Маугли к болоту, чтобы мальчик услышал змеиное слово от водяной змеи; сам Балу никак не мог произнести его как следует. Наконец медведь прибавил, что Маугли теперь может ничего не бояться в джунглях.

      Пока Балу и Багира разговаривали, Маугли тоже говорил им что-то и очень волновался.

      – Пожалей мои ребра, маленький братец. Зачем ты скачешь взад и вперед? – сказала пантера.

      Маугли хотел, чтобы его слушали, он что-то говорил, дергал Багиру и колотил ее ногами. Когда наконец медведь и пантера обратили на него внимание, он во весь голос прокричал:

      – Понимаете, у меня будет своя собственная стая, я буду целый день водить мой народ по вершинам деревьев.

      – Что это еще за новая выдумка, маленький мечтатель? – спросила Багира.

      – Да, и бросать ветки и грязь в Балу, – продолжал Маугли. – Они мне обещали это.

      Бац! Большая лапа Балу сбила Маугли со спины Багиры, и, лежа на траве между большими передними лапами медведя, мальчик увидел, что Балу сердится.

      – Маугли, – сказал Балу, – ты разговаривал с Бандар-Логами – народом обезьян!

      Маугли посмотрел на Багиру, чтобы понять, рассердилась ли также пантера, и заметил, что взгляд ее стал жестким, как камень яшма.

      – Ты был у обезьяньего племени, ты играл с серыми обезьянами, с народом без закона, – сказала пантера. – Как стыдно!

      – Когда Балу ударил меня по голове, – сказал Маугли (он все еще лежал на спине), – я убежал, и ко мне с деревьев спустились серые обезьяны, они пожалели меня, никто больше обо мне не подумал.

      – Сострадание обезьян! – Балу фыркнул. – Тишина горного потока! Прохлада летнего солнца! А что было потом, человеческий детеныш?

      – Потом… потом они дали мне орехов и других хороших вещей и… и на руках отнесли меня на вершины деревьев, сказали, что я их брат по крови, что я отличаюсь от них только тем, что у меня нет хвоста, что когда-нибудь я сделаюсь их предводителем.

      – У