365 лучших сказок мира. Братья Гримм

красавица султанша, стояла за деревом, окруженная красными лилиями, и улыбалась про себя; она слышала все эти разговоры и шептала:

      – Если я задумала действительно умную вещь, мне удастся спасти моего повелителя от преследований несносных султанш.

      Она протянула палец и нежно-нежно шепнула бабочке-жене:

      – Маленькая женщина, лети сюда.

      Бабочка вспорхнула; ей было очень страшно, и она приникла к белому пальчику султанши.

      А Балкис наклонила свою очаровательную голову и тихо сказала:

      – Маленькая женщина, веришь ли ты тому, что только что сказал твой муж?

      Жена мотылька посмотрела на Балкис и увидела, что глаза красавицы султанши блестят, как глубокие пруды, в которых отражается звездный свет, собрала обоими крылышками всю свою храбрость и ответила:

      – О, султанша, будь вечно здорова и прекрасна! Ты ведь знаешь, что за существа мужья!

      А султанша Балкис, мудрая Балкис Савская, поднесла руку к своим губам, чтобы скрыть игравшую на них улыбку, и снова прошептала:

      – Да, сестричка, знаю; хорошо знаю.

      – Мужья сердятся, – сказала бабочка, быстро обмахиваясь крылышками, – сердятся из-за пустяков, и нам приходится угождать им, о, султанша. Они не думают и половины того, что говорят. Если моему мужу хочется воображать, будто я верю, что, топнув ногой, он может разрушить дворец султана Сулеймана, пусть; я притворюсь, что я верю. Завтра он забудет обо всем этом.

      – Маленькая сестричка, – сказала Балкис, – ты права, но когда в следующий раз он примется хвастать, поймай его на слове. Попроси его топнуть ногой и посмотри, что будет дальше. Ведь мы-то с тобой отлично знаем, каковы мужья. Ты его пристыдишь, пристыдишь сильно.

      Бабочка улетела к своему мужу, и через пять минут у них закипела новая ссора.

      – Помни, – сказал жене мотылек. – Помни, что случится, если я топну ногой!

      – Я не верю тебе! – ответила бабочка. – Пожалуйста, топни, я хочу посмотреть, что будет! Ну, топай же ногой!

      – Я обещал султану Сулейману не делать этого, – ответил мотылек, – и не желаю нарушать моего обещания.

      – Какой вздор. Если ты топнешь ногой, ничего не случится, – сказала бабочка-жена. – Топай сколько хочешь; ты не согнешь ни одной травинки. Ну-ка, попробуй! Топай, топай, топай!

      Сулейман-Бен-Дауд сидел под камфарным деревом, слышал разговор мотылька и его жены и смеялся так, как никогда еще не смеялся в жизни. Он забыл о своих султаншах; забыл о звере, который вышел из моря; он забыл о тщеславии и хвастовстве. Он хохотал просто потому, что ему было весело, а Балкис, стоявшая с другой стороны дерева, улыбалась, радуясь, что ее любимому мужу так весело.

      Вот разгоряченный и надутый мотылек порхнул в тень камфарного дерева и сказал Сулейману:

      – Она требует, чтобы я топнул ногой. Она хочет видеть, что случится, о, Сулейман-Бен-Дауд. Ты знаешь, что я не могу этого сделать; и теперь она уже никогда не поверит ни одному моему слову и до конца моих дней будет насмехаться надо мной!

      – Нет, маленький братик, – ответил Сулейман-Бен-Дауд, –