7 лучших историй для мальчиков. Джеймс Купер

несколько секунд – и глухой выстрел донесся до берега. «Дункан» сделал поворот и, ускорив ход, направился к берегу.

      Вскоре с помощью подзорной трубы можно было увидеть, как от борта яхты отвалила шлюпка.

      – Миссис не сможет сесть в шлюпку, – проговорил Том Остин – море слишком бурное.

      – Тем более не сможет этого сделать и Джон Манглс, – отозвался Мак-Наббс: – ему нельзя оставить свое судно.

      – Сестра, сестра! – повторял Роберт, протягивая руки к яхте.

      Ее сильно качало.

      – Ах, как мне не терпится попасть на «Дункан»! – воскликнул Гленарван.

      – Терпение, Эдуард, – сказал майор. – Через два часа вы там будете.

      – Два часа!

      Но, конечно, шестивесельная шлюпка не могла проплыть оба конца в более короткий срок.

      Патагонец, скрестив на груди руки, стоял рядом со своей Таукой и спокойно смотрел на взволнованный океан.

      Гленарван взял его за руку и, указывая на «Дункан», сказал:

      – Едем с нами!

      Индеец покачал тихонько головой.

      – Едем, друг! – повторил Гленарван.

      – Нет, – мягко ответил Талькав. – Здесь Таука, там пампасы, – прибавил он, со страстной любовью указывая на беспредельные, расстилающиеся кругом равнины.

      Гленарван понял, что индеец никогда не согласится покинуть степь, где похоронены его предки. Он знал, какую благоговейную привязанность питают эти сыны пустыни к своему родному краю. И он больше не настаивал – только крепко пожал Талькаву руку. Гленарван не стал спорить с индейцем и тогда, когда тот с улыбкой отказался принять плату за свой труд, сказав:

      – Из дружбы!

      Взволнованный, Гленарван ничего не смог ему ответить. Ему очень хотелось оставить честному индейцу хоть что-нибудь на память о его друзьях-европейцах, но у него ничего не было: и оружие и лошади – все погибло во время наводнения. Спутники его были не богаче его самого. И вот, когда Гленарван ломал себе голову над тем, как отблагодарить бескорыстного проводника, его вдруг осенила счастливая мысль. Он вынул из своего бумажника драгоценный медальон с дивным портретом кисти Лоуренса и подал его индейцу.

      – Моя жена, – пояснил он.

      Талькав с растроганным видом посмотрел на портрет.

      – Добрая и красивая! – сказал он просто.

      Роберт, Паганель, майор, Том Остин, оба матроса один за другим трогательно простились с Талькавом. Эти славные люди были искренне огорчены разлукой с их отважным, преданным другом. Индеец всех их прижал поочередно к своей широкой груди. Паганель заставил его принять в подарок карту Южной Америки и обоих океанов, на которую патагонец не раз посматривал с интересом. Географ отдал то, что у него было самого драгоценного. Что же касается Роберта, то единственное, чем он располагал, – это ласками, и он с жаром излил их на своего спасителя, не позабыв уделить часть их и Тауке.

      Но к берегу уже подходила шлюпка с «Дункана». Проскользнув между двумя отмелями, она врезалась в песчаный берег.

      – Как моя жена? – спросил Гленарван.

      – Как