Ремарк и миражи. Андрей Бондаренко

поплутав несколько минут по извилистым тесным коридорчикам, оказались в его служебном кабинете.

      «Кабинет, как кабинет», – подумал Роберт. – «У меня, в сиднейском офисе, почти такой же: высокие стеллажи с документами, старенький одёжный шкаф, пара приземистых тумбочек, металлический сейф, письменный стол с креслом на колёсиках, компьютер, принтер, ксерокс-сканер, стулья для посетителей, кофеварка, маленький холодильник в дальнем правом углу.… Да и пахнет – однозначно знакомо: недавно выкуренной сигаретой и лёгким алкогольным перегаром. Только в моём кабинете стены выкрашены в нейтральный светло-бежевый цвет, а здесь густо завешены журнальными фотографиями голых и полуголых красоток – самых различных комплекций, цветов кожи и колеров волос…. Впрочем, это ещё ни о чём не говорит. Может, эти листы, аккуратно извлечённые из «мужских» журналов, закрывают собой – просто-напросто – гадкие протечки и неаппетитные пятна на стенах? А, что такого? Обычное дело, если вдуматься…».

      Хозяин кабинета, заняв кресло на колёсиках и солидно откашлявшись, любезно предложил:

      – Присаживайтесь, гости австралийские. Выбирайте подходящие стулья и присаживайтесь…. Надеюсь, паспорта при вас? Отлично. Давайте их сюда, взгляну – сугубо для порядка…. Итак, Роберт Моргенштерн. Паспорт австрийский, но прибыл к нам из далёкой и экзотичной Австралии. Что же, бывает. Абсолютно ничего криминального…. Инэс Ремарк, австралийская подданная. Но, позвольте, вы же сообщили охраннику на пропускном пункте, что являетесь мужем и женой. Почему же фамилии – разные?

      – Либеральные австралийские законы этого не запрещают, – лучезарно улыбнувшись, пояснила Инни. – Более того, дружеское и служебное прозвище моего мужа – «Ремарк». Вот, я и решила – официально, так сказать, закрепить это приметное обстоятельство. Невинный женский каприз, и не более того…. А моя «девичья» фамилия – чисто для справки – «Сервантес».

      – Как? Сервантес? Вот же, незадача…

      – Что вы имеете в виду?

      – Нет-нет, ровным счётом – ничего, милая миссис Ремарк. Извините. Это я о своём. Задумался слегка…. А авиационные билеты, по которым вы прилетели в Буэнос-Айрес? Где они?

      – В моей дамской сумочке, конечно же. Вот, держите…

      – Премного благодарен, – заинтересованно листая билетные книжечки, плотоядно оскалился Педро Карраско, но уже через полминуты его охотничий азарт куда-то испарился без следа, и он – скучным и тусклым голосом – объявил: – Никаких претензий, дамы и господа, к вам не имею. Можете быть свободны. Забирайте свои билеты и паспорта. Сейчас я вам выпишу пропуска – для охранника внизу…

      – Не понял, – опешил Роберт. – Как это – свободны? Мы и так не были арестованными…. Что случилось?

      – Да, собственно, ничего.

      – А, кажется, понял. Всё дело – в дате и времени нашего прилёта…. То есть, когда мы в аэропорту Буэнос-Айреса спускались по самолётному трапу, мой дед был уже мёртв?

      – Да, его убили часов за двенадцать-тринадцать