Портфолио мадам Смерти. Маргарита Малинина

по-прежнему улыбаясь.

      – «Черные тела», – хихикнула Света, не отрывая глаз от глянцевой страницы.

      – Очень смешно. – Даже обидевшись, Александров упорно не переставал улыбаться. Загадочный тип.

      Индеец впал в транс.

      Валерия взялась за остатки былой ручки и открыла дверь.

      – Я не боюсь, – сказала нам, выходя.

      – Что творится! – замахал руками Паша. – Сперва записка, потом труп, теперь вот это. Люди уходят и не возвращаются. Ты ведь не уйдешь, Жека?! – набросился он на спящего друга и затряс его за плечи. – Не уйдешь?!

      – Что? – проворчал тот тоном невыспавшегося медведя и потянулся. – А что, куда-то надо идти?

      – Паш, отстань от него, пусть человек поспит! – вступилась Катя за возлюбленного. – Ты бы лучше разгадывал шифровку, пока время есть.

      – Да че там. Разгадал уже. Еще по дороге сюда.

      – Что?! – вскочили мы с ней обе.

      Индеец вздрогнул и открыл глаза. Барская оторвалась от журнала.

      – Что там у вас? – поинтересовался Кеша, обратив к нам любопытствующий взор.

      – Ничего, ничего, это мы так… – Катька просунула черепушку меж сидений и зашептала в Пашино ухо: – Ты почему не сказал, что расшифровал послание? Это же так важно!

      – Именно, что уже неважно. Потому и не сказал. Вчера было бы важно, сегодня уже нет, – Павел был мастер по недосказанностям.

      – То есть? Ты можешь прямо сказать?

      – Эх, смотри. – Самойлов вытащил из кармана лист бумаги. На первом обороте был хорошо известный нам текст, на обратном же была изображена неровной Пашиной рукой клавиатура с буквами – латиницей и кириллицей. – Однажды в далеком детстве мы играли с Жекой в партизан. Мы записывали по компьютеру текст, нажимая нужные клавиши с русскими буквами, но сменив языки. То есть письмо было набрано сплошь английскими буквами, но, сверившись с клавиатурой, мы быстро переводили написанное на русский и читали.

      – Что-то ты лукавишь, Паша, – нахмурила Катя брови. – В далеком детстве у тебя еще не было компьютера. Столь широкое распространение эти адские машины получили, когда вы были уже подростками.

      – Ладно, хорошо, это было недавно. – Павел слегка порозовел. Ничего, мы с Катей тоже иногда впадаем в детство, зачем так смущаться? – Суть не в этом. Взгляни повнимательнее.

      Любимова уткнулась в нашу записку, и я вместе с ней. Буквы-то были русские! О чем он талдычит?

      Это мы ему и сказали.

      – Глупые курицы, – незлобиво бросил друг. – А вы переведите наоборот, на латинские буквы! Я же дал вам рисунок клавиатуры!

      Мы перевели и записали. Вышло вот что:

      «Vstretimsya segodnya v desyat’ chasov v parke vozle obeliska. Ya prinesu den’gi». То есть «Встретимся сегодня в десять часов в парке возле обелиска. Я принесу деньги».

      – Блин, вот что означает таинственное «нф», – сокрушалась Катя. – Это всего лишь «я»! Записанное латиницей. А мы все гадали, что за слово из двух букв, которым оканчиваются другие слова.

      – Зато мы были близки к разгадке «м», – утешила я ее. – Помнишь наши