pullus poetica. Никита Сергеевич Новотоцкий

красного.

      Капля бордовая

      в темно-красной тени

      этой старой избы

      протекала изгибом

      по неровному телу

      свечи.

      Нервный глаз

      неустанно следил,

      как горит

      бледно-красное пламя

      в черном жерле печи. Неустанно.

      Рядом светлая

      (называет себя канарейкой)

      трогала перьями

      голые стенки щек.

      И под треск от поленьев

      пропевала чудные слова:

      "Хочешь.. платье Тебе подарю?

      Хочешь.. уголь в ладонях найду?

      Хочешь.. греться Ты будешь Сам

      от тепла бесконечных клюкв?"

      Но, глазами отвергнув псалом,

      Он нежнейше сомкнул её клюв;

      раздевал эту мелкую птицу.

      Раздевал до костей,

      чтобы видеть уют;

      раздевал и глядел,

      как стекает в багровом тону

      этой дряхлой избы

      по фалангам, кистям

      и до сыростей трещин

      в деревянном полу

      жидкость красного цвета.

      Вихрь смялся от страха в углу.

      Ветер солнечный синусоидой

      обогнул эту злую избу. У порога

      стояло знамя,

      алой гранью

      делившее сутки.

      У порога ни знака, ни цифры,

      только пыль, сорняки и цветы.

      И лучами искрилось солнце,

      поднимая гранатные сгустки;

      надвигало на плечи Земли

      рубцеватые волны мольбы.

      Киноварь,

      будто жемчуг,

      разбросан в истлевшем гробу.

      И босою стопой, как

      образчик любого Вне,

      Бог разглаживал сферы

      в тонкие, острые

      горизонтали

      и царапал подобным кинжалом

      (вдоль вен)

      римских цифр фаланговый строй,

      ограняя на бледной коже

      кисло-красные числа

      эпителия календаря,

      чтобы выделить дни:

      затмений, рождений и сна.

      01.03.19.

      Надеюсь

      Возможно,

      (не смею утверждать)

      тебе стихи мои

      когда-нибудь по вечеру

      с пургой и мелкими шажками

      полюбятся, как нечто цельное.

      Ведь там, скажу открыто

      как дверь в палату мертвеца,

      там тоже есть черты лица

      твои, как заводь моего желания.

      Как скрип пластинки

      что не слушали,

      как на больной ноге нарыв

      и седина ресниц

      там уживаются раскрытые

      штыки и восхваления,

      торцы и пропасти

      мгновения.

      Затем, чтоб после угнетения

      в самом себе сыскать контракт

      на дурный стиль и это

      русский стиль. Дурной табак.

      02.03.19.

      Тунели.

      Как тонкое лезвие, срезая от ветра кожу.

      Послушай, разденься, мне нужен воздух.

      Разувай свои руки, разувай свою грудь,

      я тропинки истаптывать буду, послушный.

      Стужа