Юнги. Игра всерьез. Кирилл Голованов

осмотрел Димку. – Действительно ребенок! Сколько в тебе роста?

      Димка затрепетал, сердце сжалось: «Сейчас откажет», но ответить на вопрос не успел, потому что дверь кабинета распахнулась и в него вступила солидная дама, ведя за собой длинноносого мальчишку.

      – Товарищ Радько! – обратилась дама к председателю приемной комиссии. – Мой муж…

      – Скажите сразу: сколько троек? – перебил ее председатель комиссии.

      – Только одна, по химии, – вздохнула дама и положила табель на стол.

      – Первая четверть – «отлично», вторая – «хорошо», третья – «отлично», – громко читал Константин Васильевич, – последняя четверть – «три». Годовая оценка тоже три, то есть посредственно. Итог удивителен. В чем дело?

      – Видите ли, мой Гена… – начала объяснять дама.

      – Сам расскажи, Геннадий, – опять не дослушал Радько.

      – Ну, на контрольной работе, – шмыгнул носом парень, – разбавил в классе чернила соляной кислотой.

      – Вот оно что! – рассмеялся председатель комиссии. – Видно, здорово пересолил? А? Ладно, предлагаю дать ему направление к медикам.

      Члены комиссии улыбались и кивали головами. Генка схватил бумажку, и его как ветром выдуло из кабинета. Мамаша слегка растерялась. Она приготовила длинную убедительную речь. Речь не пригодилась. Теперь она не знала, что делать. Не выходить же ей из кабинета просто так!

      А Радько уже снова смотрел на Димку.

      – Так как насчет роста? Вот если дашь обещание подрасти…

      – Честное пионерское! – с чувством воскликнул Майдан. – Подрасту! Обязательно! – И вздрогнул от общего хохота.

      Смеялись члены комиссии, колокольчиком заливалась секретарша, с достоинством улыбалась дама, хотя никто так и не узнал, чья она жена.

      – Как тебя величают? – невозмутимо поинтересовался Радько, заглянул в документы. – Дмитрий? – И, протягивая Майдану направление, торжественно возгласил: – Идите, Митя, и будьте отличником!

      Глава 2

      ПОПРОШУ «ВОЛЬНО!»

      Еще накануне тетя Клаша зашила дырки в Димкиных карманах, выгладила брюки, курточку и пионерский галстук.

      Проблема галстука несколько смущала Майдана. Конечно, он еще не комсомолец, но ведь и школа не обыкновенная. Когда выдадут форму, не повязывать же его поверх тельняшки?

      В конце концов Дима решил галстука не надевать. На всякий случай он спрятал его в портфель. И, как оказалось, правильно сделал. В галстуке появился только один мальчишка, Аркадий Гасилов, который пел песни на приемной комиссии. Его сразу стали называть исключительно «пионером».

      – Ч-что здесь особенного? Я действительно пионер, – с достоинством отвечал Аркашка. – Вы разве нет?

      Перед началом занятий на школьный двор вышел сухопарый учитель в армейской полувоенной форме и картавым голосом скомандовал:

      – Восьмые классы! Становись! ’авняйсь!

      Ребята встали в шеренгу кто куда, учителю