Змеиный князь. ОЛ

и Мал покинул пещеру черной пчелы.

      Капитан был встречен им на одной из деревенских улиц. Он стоял с опечаленным видом, поднимая палец к небу и, ни на кого не глядя, беззвучно шевелил губами. Мал окликнул его. Капитан обернулся:

      – Моя дорогая пчелка улетела, – и опять ткнул пальцем в небо.

      Вид его был столь нелеп, что Мал рассмеялся. Маргарита засмеялась вместе с ним. Ву, Верн и Дан пытались сдерживаться, но вот и они захохотали в полную силу. Капитан поначалу рассеянно поглядывал на развеселившихся сотоварищей, потом пришел в себя и улыбнулся.

      Как только путники нашли себе дом, испанец предложил Малу поупражняться в фехтовании. Принц согласился, но прежде попросил Оцеано рассказать, как он узнал о пещере черной пчелы.

      – Был у меня друг. Звали его Эрнан, – капитан начал свой рассказ издалека, разглядывая отблески солнечных лучей на поверхности вынутого из ножен клинка. – Мы учились вместе с ним в мадридском университете. Эрнан был умен и ловок: он лучше всех разбирался в философии и владел клинком как никто другой. Этими ключами в Испании можно открыть, по меньшей мере, половину дверей, ведущих на вершину успеха. И только один недостаток мог помешать ему в этом: он был беден, беден как церковная крыса. Ему приходилось голодать и носить дрянную одежду. Я не раз делился с ним последним куском хлеба. Вы никогда не узнаете Мал, каково это: день за днем сидеть в вытертом платье, в рваных башмаках, с пустым желудком в обществе лоботрясов, никогда не знавших нужды. В таких случаях кожа становится тоньше яблочной кожуры. Даже малейший намек на насмешку во взгляде как кинжал легко проникает внутрь и заставляет ощущать невыносимую муку. Кожа Эрнана был куда тоньше моей. Ему выпадал редкий вечер, когда он не спешил на одну или сразу две назначенных им дуэли. Однажды он попросил меня сопроводить его на поединок. Это была необычная просьба, – до сих пор Эрнан предпочитал обходиться без чьей-либо помощи.

      Его соперник явился не один, а с вооруженной охраной. Эрнан приказал мне оставаться на месте, а сам пошел вперед. Его окружили, и кто-то без промедления метнул ему нож прямо в затылок. Мой друг умер мгновенно, а я еще долго смотрел на ворот его сорочки, окрашенный кровью, и думал, что Эрнан, останься он жив, ни за чтобы не отстирал это кровавое пятно.

      Так я стал свидетелем его смерти, и поначалу считал себе обязанным отомстить убийцам, но прошло время, и я спросил себя: зачем? Слишком многие в этом мире прикрывают свой подлый нрав высоким происхождением как платьем. Но разве они не вправе распоряжаться своей жизнью так, как им вздумается. И я не могу судить их, ведь я – не господь Бог, я – пират, я – вор и лжец. Да, я бесчестен, но именно поэтому мне можно доверять: поступки честного человека никогда нельзя предсказать, а бесчестный делает именно то, чего от него ожидают.

      – Но ведь иногда мы действуем и по своей воле, – возразил Мал.

      – Я признаю, что вам это удается. Я тоже не