Наемный убийца. Николай Леонов

Лев Ильич Бунич, который и живет-то в другом городе России и должности большой не занимает, вернее генерала. Кто такой Бунич? Биржевик и миллионер с личной охраной и огромными связями в центральной части России. У Бунича чистые руки, белый воротничок, но коррумпирован он на сто процентов, иначе никакой властью не обладал бы. Минувшей весной Гуров столкнулся с этим человеком, схватка была короткой, бескровной, закончилась вничью, но с моральным перевесом на стороне полковника, который уберег людей Бунича от рокового шага к наркотикам и спас от тюрьмы, а их хозяина от посещения прокуратуры. Звонить не хотелось, сыщик накручивал себя: значит, как обвинять Гурова в знакомстве с людьми не шибко чистоплотными, а то и с точно коррумпированными, кричите так, что генеральские погоны торчком становятся, а как помощь нужна, разговор иной. «Охолонись, Лева, – урезонил себя полковник. – Петр никогда тебя за агентурную работу не разносил и сегодня печется именно о твоем здоровье. Охолонись».

      Он начал крутить телефонный диск. Очень быстро, минут за двадцать, удалось соединиться.

      – Здравствуйте, – сказал Гуров, – попросите Льва Ильича, пожалуйста.

      – Здравствуйте, Лев Ильич занят, – ответил интеллигентный мужской голос. – Оставьте ваш телефон.

      Значит, личный секретарь у Бунича прежний, полковник силился вспомнить, как зовут, не вспомнил и сказал:

      – Вы, господин секретарь, трубочку не вешайте, передайте: звонит тезка из Москвы, который ранней весной беседовал с вашим шефом.

      – Минуточку, Лев Иванович, – ответил секретарь, – соединяю.

      – Добрый день, Лев Иванович, – вмешался в разговор Бунич. – Как погода в Москве, как здоровье?

      – Спасибо, Лев Ильич, – рассмеялся сыщик. – Как ваше здоровье, что с погодой?

      – Осень, то дождь, то солнышко, постоянно в нашей жизни только повышение цен и падение рубля. Вашим вниманием польщен, но не обрадован. Опять стрельба, трупы, аресты?

      – Цены и рубли вас не интересуют, оскорбления я пропускаю как беспочвенные. Вас лично и ваших людей, господин Бунич, я пальцем не тронул.

      – Господин полковник, вы не считаете меня наивным?

      – Наивность – свидетельство не глупости, а чистоты души. – Эту фразу сыщик где-то вычитал и часто употреблял.

      – Спасибо за комплимент, перейдем к делу, – довольно резко сказал Бунич. – Вы не арестовали моих ребят с порошком в руках, не арестовали и считаете, что я вам должен. Так я с чистой душой заявляю: пошли вы к чертовой матери! Вы не арестовали близнят лишь потому, что вам было необходимо, чтобы груз проследовал до станции назначения, то есть до Рогового. И этот боров арестован, вы своего добились, поздравляю! Я вам ничего не должен! Хотите просить – просите, только не как долг, а как услугу от человека малознакомого.

      – Малознакомый человек, если сумеете остыть и чуть поумнеть, перезвоните. В течение двух часов я дома. – Гуров положил трубку.

      Дитер лежал на диване, так увлекся О. Генри, что забыл, где находится. Гуров взглянул на парня с раздражением и сказал:

      –