Тот, кто скрывается во мне. Андрей Дышев

Больше времени и нервов потратим. Соглашайся!

      – Черт с тобой! – сказал я Чемоданову. – Сейчас пятьсот и еще пятьсот после защиты.

      Но Чемоданов стоял на своем мертво.

      – Всю сумму сразу! Или я сжигаю ее в печке.

      – Я больше не могу! – закатывая глаза, произнесла Настя. – Я задыхаюсь здесь!

      Она в самом деле неважно выглядела. На лбу выступили капли пота, лицо побледнело.

      – Ладно, – сдался я. – Показывай диссертацию.

      Чемоданов щелкнул пальцами, хлопнул в ладоши и, пританцовывая, полез под диван. Он вытащил оттуда потрепанный портфель с ручкой, замотанной изолентой. Открыв его, он бережно положил на диван упакованную в продуктовый пакет стопку машинописных листов.

      – Вот она, моя диссертулечка! – пробормотал он, вытряхивая листы из пакета. – Первый экземпляр, все чистенько, без поправок и помарок.

      Я взял наугад одну страницу, пробежал глазами по тексту и формулам и на всякий случай протянул Насте. Пусть посмотрит своим опытным глазом, нет ли здесь какого-либо обмана.

      – А ты лапшу мне на уши не вешаешь? – спросил я.

      – Серёнька, сладкий ты мой! Обижаешь! – ответил Чемоданов и приложил ладонь к тельняшке. – Я ж тебе специально смотреть даю. Вот, гляди… – Он взял из стопки еще один лист и стал водить своим лоснящимся от рыбьего жира пальцем по строчкам. – Здесь я раскладываю коэффициенты в ряд Тейлора по кинематическим параметрам движения… Как положено, все по порядку… Тут уже перехожу к линейным членам разложения…

      – Ну, ладно, – сказал я. – Не надо комментариев. Чего тут не хватает? Сколько ты уже успел сжечь?

      – Да это я так! – махнул рукой Чемоданов. – Болтунчики на меня напали. Тут только по мелочам. Ну, титульного листа нет, содержания нет… Это все ерунда! Я тебе сейчас все напишу… Только ты мне баксяшки сразу отсчитай, ладно?

      – Я жду на улице, – сказала Настя и решительно направилась в прихожую.

      Когда хлопнула дверь, я сел на диван, положил на колени драгоценную диссертацию и достал бумажник. Перед столь волнующим моментом Чемоданов заерзал, стал хихикать и вслух вспоминать, как когда-то давно мы заперли на швабру в туалете чертежника. Я отсчитал десять стодолларовых купюр и протянул их Чемоданову.

      – Имей в виду, – предупредил я, – никто не должен знать, что диссертацию писал ты. Забудь о ней навеки, понял?

      – Какой разговор, Серёнька! – заверил Чемоданов, торопливо заталкивая деньги в карман шортов. – Все будет шито-крыто. Сейчас я тебе тему напишу… Сейчас, только лист чистый найду.

      – И еще посоветуй, куда мне с ней пойти, кому показать. Чтобы только надежно было!

      Чемоданов снова сел рядом со мной и задумался.

      – Чтобы надежно было, – бормотал он, почесывая наморщенный лоб. – Чтобы надежно… Вот что! – осенило его. – Иди-ка ты прямиком в РИФА на кафедру динамики.

      – Что такое РИФА?

      – Как? – чрезмерно удивился Чемоданов. – Ты не знаешь? Ты не знаешь, что такое РИФА?

      Он бы еще долго смаковал мое незнание, если бы я его не прервал:

      – Короче!