Тот, кто скрывается во мне. Андрей Дышев

как вдруг в кармане запиликал мобильник. У меня даже мысли не было, что в столь позднее время может позвонить Календулов, тем не менее это был именно он.

      У меня даже сердце просело от волнения, словно диссертацию действительно писал я и от ее качества зависела моя дальнейшая карьера.

      – Сергей Васильевич, – приглушенным голосом сказал Календулов. – Мы могли бы завтра встретиться с вами?

      – Да, конечно, – ответил я, напряженно думая о том, как изящнее спросить о сумме.

      – Тогда я буду ждать вас в десять утра.

      На этом пришлось разговор закончить. Я так и не нашел подходящих слов, чтобы выяснить, сколько же он намерен с меня содрать. «Ладно, – подумал я. – Три тысячи – и ни цента больше! На этой сумме буду стоять до последнего! Иначе Настя обойдется мне слишком дорого».

      Утром, несмотря на километровые пробки, я без опоздания приехал в академию. Календулов встречал меня в вестибюле. Едва я увидел его лицо, то сразу понял, что диссертация произвела на него шокирующее впечатление. Павел Герасимович смотрел на меня так, как ученый смотрит в микроскоп. Он крепко пожал мне руку, задержав ее в своей ладони больше, чем следовало бы. Мне показалось, что он готовит себя к трудной процедуре объявления суммы.

      – Давайте пройдем в буфет, – предложил он. – Студенты сейчас на занятиях, и там никого нет.

      Я оставил пальто в гардеробе, чтобы он не подумал, будто у меня во внутренних карманах спрятан диктофон. Пусть говорит со мной откровенно и прямо. Я способен трезво оценить все его доводы.

      Мы зашли в буфет. Я взял два кофе и бутерброды с бужениной. Календулов, наверное, очень нервничал, поэтому с жадностью накинулся на бутерброды. Я терпеливо ждал, когда он все прожует и заговорит.

      – Скажите, – начал он, оторвавшись от чашки и переведя дух. – А вы сами написали эту диссертацию?

      – Увы, – ответил я, с трудом сохраняя естественное выражение на лице.

      – Вы удивительно скромный человек, – произнес Календулов. – По-моему, вы даже не представляете, что написали.

      Я смотрел на Календулова уже с некоторым подозрением. С чего это он так странно заговорил?

      – Такой молодой, – не без зависти сказал он, прижимая к губам салфетку. – Сколько вам лет?

      – Скоро будет тридцать.

      – Тридцать лет! – вздохнул Календулов. – Прекрасный возраст. Я хочу вас от души поздравить.

      Он нес что-то не то. Человек, который намеревался урвать как можно больше денег, говорил бы с точностью до наоборот: что я уже немолодой, и лучшие годы прошли для меня даром, и ничего хорошего впереди меня не ждет.

      – Я вас не совсем понимаю, – сказал я. – С чем вы хотите меня поздравить?

      – С диссертацией! С прекрасной диссертацией!

      Я смотрел на Календулова, как на умалишенного. Он меня разыгрывает? Или грубо льстит? Но зачем? Какая ему от этого выгода?

      – Вы уверены, что она прекрасная? – с сомнением произнес я.

      – Безусловно уверен! – ответил