Медный король. Марина и Сергей Дяченко

не говорит так. Не ври.

      – Я не вру.

      – Нельзя уйти через горы! Только по дороге, а там патрули…

      – Я бегаю быстрее. Даже с человеком на плечах. С тобой. Придем в Фер, у меня есть, что продать. Сядем на корабль, я наймусь гребцом или матросом. Уйдем на любой имперский остров. Я там стану переписчиком книг, и мы заживем, как богачи.

      Джаль снова оглянулась:

      – Если кто-то услышит, что ты говоришь…

      – Никто не слышит. Шумит вода.

      – А если поймают?!

      – Не поймают. Говори: согласна?

      Она прижала к груди невыжатую рубаху. Крупные капли мыльной воды покатились по платью.

      – Нет… я боюсь. Я боюсь, я не могу.

* * *

      Вечером Развияра вызвал сотник Бран.

      – Беру людей, иду на перевал. Патруль в ложбине видел этих тварей, зверуинов, и их бабы с ними. Если бабы – значит, клан снялся с места, тут бы их и накрыть, когда через перевал пойдут. Тебя ставлю в ночную смену, после полуночи заступишь на среднюю галерею, там старый Тис разводящий. Смотреть мне в оба, понял?

      – После полуночи, – послушно повторил Развияр.

      С ударом вечернего колокола он переступил порог «птичника», куда так долго не смел показать носа. Старшая служанка уперла руки в бока:

      – Ты к кому?

      – К Джаль.

      – Что-то молод с виду, не из младшей ли десятки?

      – Действительный стражник.

      – Стало быть, ранний, – сказала служанка задумчиво. – Ладно, ступай, я Джаль зарубку поставлю на сегодня… Считать умеешь? Направо, третья дверь после десятой.

      Развияр вышел на балкон, белый и чистый, отгороженный от пропасти невысоким каменным барьером. Остановился, огляделся, посмотрел вниз. Хмыкнул, неторопливо двинулся вдоль стены; к двери Джаль был приколочен пучок высохшей травы. Оберег? Знак?

      Он вошел, не постучав.

      Окон не было. Горела свечка в углу, отражалась в маленьком железном зеркале. На низенькой табуретке спиной к двери сидела Джаль, распущенные волосы лежали у нее на спине.

      Она не обернулась. Наверное, не разглядела его сначала – стражник вошел, обычное дело. Развияр прикрыл дверь (в комнате стало темно), подошел и остановился у девушки за спиной, и увидел в зеркале два лица – свое и Джаль.

      Она его узнала. Он себя – нет.

      Он давно уже не смотрел в зеркало. Как многие стражники, не тратил время на бритье, а натирал подбородок и щеки шляпкой «безбородого гриба», без усилий изводящего щетину. Теперь перед ним был незнакомый человек, с вытянутым бледным лицом, острым подбородком, очень темными глазами странной формы. Переломанный нос выдавался вперед белым хрящиком, лицо было взрослое и хищное, совершенно бесстрастное. Рядом отражалась Джаль, от ее дыхания подрагивало пламя свечки. Чего она испугалась?

      – Чего ты испугалась?

      Она потупилась, опустив ресницы, как шторку:

      – Здравствуй… ты пришел на всю ночь?

      – Я пришел тебя забрать.

      – Нет, – она помотала головой. – Нельзя…

      – Можно. Стражи