Медный король. Марина и Сергей Дяченко

неопределенного – и такого цепенящего взгляда.

      Он стоял неподвижно минуту и две. Огневуха сидела слишком близко, на Развияре начала тлеть штанина; он не выдержал и отступил, нарушив неподвижность и тишину.

      – Ты хочешь пить?

      Развияр не ждал этого вопроса. Кивнул – вернее, дернул головой.

      – Пей, – рука с перстнем указала на воду.

      Развияр подошел. Упал на колени, зачерпнул воду горстями. Долго пил, вздрагивая от холода, переводя дыхание, слизывая каждую каплю.

      – Зачем ты разбил скорлупу?

      Развияр поднял голову. Бледное лицо властелина озарено было огнями свечей – и мерцающим, неровным светом тлеющей огневухи.

      – Они бы меня убили.

      – А теперь – ты думаешь выжить?

      Развияр скосил глаза на огневуху. Та сидела, сложив на спине крылья, усыпанные сажей, будто пыльцой.

      Он может убить властелина. Сейчас. Властелин знает это; он позволил Развияру войти одному, с огневухой. Нет: он приказал ему войти одному. В комнату, где кроме властелина никого нет.

      – Хочешь убить меня?

      Развияр поднялся с колен. Долго смотрел в глаза властелину; этот человек привык командовать смертью, как ездовой крысой в колесе. Она много раз была рядом – и всегда подчинялась.

      – Я только хочу жить, – медленно сказал Развияр.

      – Ты, раб, разбил скорлупу яйца… Присвоил кроху моей власти. Ты думаешь, я прощу?

      Казалось, властелину нравилось забавляться со смертью. Казалось, провоцируя мальчишку, он испытывал наслаждение.

      – Мне не нужна власть… никакая. Я только хочу жить, – проговорил Развияр, не опуская глаз. – Я… обменяю эту личинку на мою жизнь. Пусть даже не свободу.

      – Ты торгуешься, – губы властелина впервые дрогнули, обозначив усмешку. – Со мной.

      – Да, властелин. Потому что… я ведь могу приказать ей.

      – Прикажи.

      Развияр сглотнул. Глаза без всякого выражения смотрели сквозь него. Властелин ждал, он был безумен, сумасшедший самоубийца; Развияр вдруг отчетливо понял, ему не выжить, и лучшее, что можно сделать – это приказать огневухе убить себя сразу после смерти властелина.

      Он понял это и разлепил губы. Моментально в глазах властелина что-то изменилось. Он выбросил перед собой руку:

      – Стой!

      В приказе была такая сила, что Развияр перестал дышать.

      – Ты в самом деле опасен, – сказал властелин, и его глаза смотрели теперь не сквозь Развияра, а прямо ему в лицо. – Хорошо… Я пойду на торговлю. Прикажи твари кинуться в бассейн. Я прикажу оставить тебе жизнь.

      Несколько мгновений Развияр напряженно думал. Потом перевел дыхание.

      – В воду, – сказал он личинке.

      И та, лишенная страха смерти, повиновалась моментально. Зашипела вода, поднялся пар, тело огневухи почернело – и всплыло, безжизненное, склизкое. Вода в бассейне замутилась.

      – Стража, – не повышая голоса, сказал властелин.

      Развияр, не оглядываясь, услышал топот и дыхание за спиной.

      – В яму, – сказал властелин.

*