Клуб неисправимых оптимистов. Жан-Мишель Генассия

достану их, и каждый год запрашиваю визу. Они отказывают. Я через год повторяю попытку.

      – Значит, ты больше не коммунист?

      – Был, есть и буду!

      – Но доктрина оказалась несостоятельной. Коммунистические режимы рушатся один за другим.

      – Коммунизм – прекрасная идея, Мишель. Слово «товарищ» наполнено глубинным смыслом. А вот люди никуда не годятся. У Дубчека[3] и Сво́боды[4] вполне могло получиться, если бы им не перекрыли кислород. Кстати, мое дело сдвинулось с мертвой точки.

      – Каким образом?

      – Я написал Сайрусу Вэнсу, госсекретарю в администрации Джимми Картера. Он ответил. Можешь себе представить?

      Павел осторожно достал из бумажника письмо в «том самом» конверте и дал мне прочесть. В ответе Сайруса Вэнса от 11 января 1979 года сообщалось, что запрос передан в компетентную инстанцию.

      – Что думаешь?

      – Это стандартная формулировка. Не стоит особенно надеяться.

      – Они отреагировали впервые за двадцать пять лет. Это знак. Сайрус Вэнс – демократ, не республиканец.

      – А раньше тебе что, не отвечали?

      – Я был идиотом, адресовал просьбы лично президенту США. Глава государства слишком занятой человек, чтобы самолично отвечать всем страждущим. Написать госсекретарю мне посоветовал Имре.

      – Возможно, ты постучался в правильную дверь. Что будешь делать, если снова откажут?

      – Я больше не чехословацкий подданный. И не французский. Я – апатрид. Худший вариант из возможных. Превращаешься в призрака. У меня осталась крошечная надежда встретиться с братом. Он американский гражданин. Мы перезваниваемся раз в год, на Рождество. Брат – бригадир на стройке. У него семья, все хорошо, но в Европу он прилететь не может – слишком дорого. В будущем году я подам на визу. И еще через год снова подам.

      Народу в кафе прибавилось – люди заходили расслабиться после похорон. Какая-то тетка нацелилась на нашу банкетку:

      – Здесь свободно?

      – Занято!

      Женщина удивилась агрессивности тона, и она с приятелями отошла.

      – Немыслимо! Банда придурков приперлась на кладбище, чтобы почтить память «выдающегося» придурка. Да у них солома вместо мозгов.

      – Ничего не поделаешь, традиция.

      – Лично я пойду и нассу на его могилу. Ничего другого он не заслуживает. Гордиться ему нечем.

      – Он не мог поступиться убеждениями.

      – Он все знал. Со времен Жида[5] и Руссе[6]. Я рассказал ему о Сланском и Клементисе. Он промолчал. Ему было известно о Кравченко[7]. И он осудил Кравченко. Ты можешь понять и оправдать подобное? Бегать в своре, улюлюкать в общем хоре. Презирать жертв. Отрицать правду. Не есть ли это чистой воды поспешничество? Он был негодяем.

      Павел умолк и тяжело задумался.

      –

3

Александр Дубчек (1921–1992) – чехословацкий государственный и общественный деятель, первый секретарь ЦК Коммунистической партии Чехословакии. В 1968–1969 годах стал инициатором курса реформ, известных как Пражская весна.

4

Людвик Сво́бода (1895–1979) – чехословацкий военный и государственный деятель, президент ЧССР в 1968–1975 годах, трижды Герой ЧССР, Герой Советского Союза (1965).

5

Андре Жид (1869–1951) – французский писатель и драматург, лауреат Нобелевской премии (1974).

6

Давид Руссе (1912–1997) – французский писатель. Во время Второй мировой войны был депортирован в Германию (1943–1945).

7

Виктор Андреевич Кравченко (1905 – 1966) – советский государственный и партийный деятель, невозвращенец. Во время Второй мировой войны был членом советской закупочной комиссии в Вашингтоне. Попросил политического убежища в США. Написал книгу «Я выбрал свободу», которая описывала коллективизацию и голод в СССР и стала серьезным ударом по Сталину. Левые друзья советского режима повели яростную атаку на автора. Жан-Поль Сартр написал пьесу, где говорилось, что Кравченко – агент ЦРУ. В 1966 году Кравченко погиб при подозрительных обстоятельствах.