Баблия. Книга о бабле и Боге. Александр Староверов

ставки уходят в казино. Но отступать уже было поздно.

      – Как чувство самия? – спросил он преувеличенно бодро.

      – Нормально.

      – Чем занимаешься?

      – Живу.

      – Как живешь-то?

      – Нормально.

      – Давай жить вместе.

      – Отстань.

      – А чего так грубо, Сань? Чего я тебе плохого сделал?

      – Ничего, отстань.

      – Что, моча в голову ударила, да?

      – Да, моча, месячные, годовые, столетние, переходный возраст, плохая экология. Все, доволен? Я все перечислила? Отстань, уйди, и вообще, стучаться надо, когда входишь.

      – Стучаться, говоришь? Ща я тебе постучу…

      Алика трясло. День начинался не здорово. Близнецов отобрали. Жена достала. А тут еще дочка… Он догадывался, что лучше всего молча выйти, и тогда Сашка вечером сама прибежит, будет извиняться, ластиться, говорить умные слова про переходный возраст и всячески изображать умницу-красавицу, пай-девочку-гордость-отца, которой она, в сущности, и была. Понимал все это Алик хорошо, но… но сделать уже ничего не мог.

      – Стучаться, значит?.. – повторил он.

      Подошел к столу, за которым дочь обычно делала уроки. И постучался… Ну не то чтобы постучался, а так хрястнул по несчастной деревяшке, что столешница разломилась на две части.

      – Так стучаться?

      Хрясь!

      – А может быть, так?

      Хрясь!

      – Нет, наверное, вот так!

      Хрясь! Хрясь! Хрясь!!!

      Очнулся он быстро. Если бы были у стола рожки, то остались бы от него рожки да ножки. А так только ножки и остались. Дочка, свернувшись калачиком, лежала на кровати, в ее глазах застыл ужас. В углу комнаты стояла неизвестно откуда взявшаяся жена. Она размахивала руками и широко открывала рот. Звука не было. Алик растерянно топтался около изуродованного стола.

      «Что со мной? Это что со мной? Зачем это я?» – вопросов было много. Ответы отсутствовали.

      – Ууууука… Уууууука…

      «Откуда в Москве пароходы и почему они так противно гудят?» – подумал он.

      – Суууукааа, твааааарь, сука, ты что делаешь? – Звук вернулся, и Алик понял, что сейчас начнется не просто скандал, а скандалище с большой буквы «С». Скандал месяца как минимум. Он сделал безнадежную попытку скрыться от надвигающегося торнадо, выскочил из комнаты, заперся в ванной, включил воду и замер.

      – Открой, сука! Открой, тварь, кому сказала! Испугался, заперся, нагадил и испугался!!! Ты же трус, трус, только дома можешь кулаками махать. Открой, тварь! – Жена пинала ногами запертую дверь.

      Алик яростно тер щеткой прокуренные зубы.

      – Ты же добрый, только когда виски нажрешься. На работе-то, небось, жопу всем лижешь, а здесь, сука, издеваешься. Открой, скотина жирная!

      «А вот это она зря сказала», – подумал Алик, полоская рот. Сил держаться больше не осталось. Он набрал воду в стакан, резко открыл дверь и тут же выплеснул воду в лицо жене.

      – Охладись, дура!

      – Ага, справился. Лей, бей. Ты же сильный, ты же крутой, ты справишься!