Баблия. Книга о бабле и Боге. Александр Староверов

он говорил более-менее дельные. Вот она, волшебная сила харизмы. У Алика харизма была, а у юриста не было. Зато у него была обида. Не дав доржать до конца, он дрожащим голосом спросил:

      – Ну так а в чем же все-таки экономический смысл всего?

      – Да не обижайся, Дим, ты и не должен этого знать. Экономисты понимают экономический смысл, а юристы, видимо, юридический, – пнул несчастного напоследок Алик.

      – Нет, а ты все же скажи. В чем он, экономический смысл всего? – не унимался юрист.

      – Экономический смысл всего…

      Алик сделал паузу, интерес слушателей достиг апогея. Из крана лилась вода, холодный цвет люминесцентных ламп отражался в кафеле. И показалось всем на секунду, что вот сейчас, вот здесь, в этом продвинутом нужнике и раскроется самая главная тайна Мироздания.

      – Экономический смысл всего… в деньгах.

      Все облегченно выдохнули, а ЛМ даже пробурчал:

      – Это ты, Алик, верно подметил. Не поспоришь.

      – Я не шучу, Леонид Михайлович – в деньгах. А деньги мы так любим, что не только купили крупный пакет перспективного банка в расчете на многократный рост его стоимости в среднесрочной перспективе, мы еще настолько жадные, что отдали этот пакет в управление. И получаем три копейки в год по пути к этой радостной перспективе. Да еще и кредиты халявные как акционеры рассчитываем брать. С банкирами я договорился, зашлем им три копейки сбоку и тут же обратно получим, как дивиденды с управления, им нетрудно.

      – А че, по-моему, прав Алик, все логично. Ты как думаешь, Дим? – спросил ЛМ.

      – Ну я же не знал, что Алик уже договорился, – стал оправдываться юрист. – Так-то, конечно, нормально.

      – Ну а если нормально, может, примем схему за основу? – попытался закончить совещание шеф.

      Юрист был раздавлен предыдущим шоу с его участием. ЛМ улыбался. Михай молчал. Алик очень надеялся, что на этом все закончится.

      – А как насчет второго Диминого вопроса, по поводу гарантий возврата денег? – спросил в тишине Михай.

      – Да, кстати, как? – оживился ЛМ.

      Алик ожидал такого вопроса. Но он предполагал, что вопрос задаст юрист. На фоне всеобщего веселья и опущенного Димы проканал бы любой ответ. Но эта яппистая рохля расклеилась так, что забыла все на свете. И вопрос задал Михай. Это было плохо. Очень плохо.

      – Вот в этом Дима прав. Проблема действительно есть. Да, я знаю этих людей давно, и, кстати, работаем мы с ними уже три года по разным темам, и сбоев, слава богу, не было. Но мне кажется, что это проблема как раз юридическая. Надо составить с ними понятийное соглашение. Я это обговаривал. Вот Дима, я уверен, блестяще справится, а я помогу, если что.

      ЛМ выслушал ответ вполне благосклонно. Зато лицо юриста стало цвета люминесцентной лампы с легким синим оттенком. Понял, гад, что вся ответственность легла на него. И не отвертеться. Михай сосредоточенно рассматривал свой маникюр. На секунду показалось, что обойдется. Михай оторвал взгляд от ногтей и тихо сказал:

      – Ты чего, Алик. Давай по-взрослому. Деньги-то большие,