Числа. Виктор Пелевин

воином, только чуть тряслись руки.

      Иса сделал заказ – три больших набора суши и саке. Саке принесли сразу, и все трое чокнулись.

      – А как он хоть выглядит, этот Лебедкин? – прошептал Степа.

      – Не знаю, – сказал Иса.

      – За тем столом его случайно нет?

      – Послушай, ну как я могу знать, есть он за тем столом или нет, если я его никогда не видел? Сам нас найдет.

      Степа понял, что проявляет излишнюю суетливость, и погрузился в молчание. Братья тоже молчали – Муса все так же напряженно думал, а Иса с легкой улыбкой перебирал янтарные четки.

      Прямо перед Степиным лицом была прозрачная стенка аквариума, над которым маячили головы поваров. Пепельный кореец работал, не отрывая глаз от стола. Блондин-подмастерье приветливо улыбнулся Степе.

      «Знал бы ты, дурень, зачем мы здесь сидим, – подумал Степа, – в штаны б насрал».

      В желтоватой воде перед Степиными глазами висела большая золотая рыбка с раздвоенным хвостом – покачивая плавниками, она загадочно глядела на Степу круглым глазом-кнопкой. Сквозь аквариум была видна разделочная доска, на которой руки повара нарезали одинаковые ломтики лосося. Степа подумал, что в самый раз было бы попросить о чем-нибудь золотую рыбку.

      «Рыбка, рыбка, – неслышно прошептал он, – сделай так, чтобы я ушел отсюда живой и здоровый… Эх, любые деньги отдал бы».

      Рыбка махнула хвостом и отвернулась.

      «Ну и жизнь у нее, – подумал Степа. – С одной стороны доска, где таких, как ты, разделывают. С другой стороны стойка, где таких, как ты, едят. Куда ни погляди, или то, или это. У рыб память – три минуты. Но даже это, наверно, не спасает, потому что с одной стороны все время режут, а с другой все время едят. Все как у людей. Плавает посередине, мечет свою икорку и надеется, что дети будут жить лучше… А я еще о чем-то ее прошу».

      – Эй, на кухне, поживее можно? – позвал один из спортсменов. – Уже сорок минут салат ждем.

      Блондин кивнул, чуть сгорбился и принялся резать свои водоросли быстрее.

      – И сними очки, дятел, а то не ту морковку нам нарежешь, – сказал другой спортсмен.

      Остальные засмеялись. Ассистент повара действительно стучал своей сечкой по доске часто, как дятел, так что сравнение вышло точным.

      Иса поглядел на часы.

      – Опаздывает, – сказал он. – Занятый, наверно, очень.

      Муса тоже поглядел на часы.

      – Ты про кого, – спросил он, – про поваров? Или про того, кого мы ждем?

      – Как тебе хочется, – ответил Иса. – Можно про того, кого мы ждем. А можно про поваров.

      Эти слова, видимо, сдвинули думу Мусы с мертвой точки.

      – Слушай, брат, – сказал он, – а что это за природа?

      – Ты о чем? – спросил Иса.

      – Ну ты в машине говорил, что у шрапнельно-осколочного тела такая же природа, как у радужного. А что это за природа?

      – Тебе про это лучше не спрашивать, брат, – нахмурился Иса.

      – Почему?

      – Ты к этому еще не готов.

      – Как