Жестяной самолетик (сборник). Елена Яворская

суть попранных чаяний непуганой интеллигенции оттепельного образца.

      Между тем образ жертвы так сроднился с натурой Руслана Афанасьевича, что он, отринув малопонятное электорату слово «диссидент», стал называть себя правозащитником. И даже баллотировался не то в городскую думу, не то куда повыше. Запамятовал я уже, за давностью. А вот листовки его хорошо помню, ядовито-голубенькие… ну, и текст выдержан в том же тоне. Господин П. пролетел, как НЛО, только его и видели. Но правозащитником называет себя по-прежнему и, похоже, уже верит. Глядя на меня кроткими светло-голубыми глазами почти-что-праведника, просит:

      – Пал Палыч, давайте подискутируем. Вы же историк, начитанный человек. Вот скажите, если женщина была осуждена на год, ее правомерно считать жертвой политических репрессий?

      – А когда? – в который раз по-лоховски покупаюсь я.

      – Точно не скажу, но, кажется, не позднее тридцать восьмого…

      В процессе дальнейшего переливания из пустого в порожнее выясняется, что тетка попросту спекулировала каким-то тряпьем сомнительного происхождения. Такой вот анахронизм с обратным знаком (ей бы в девяностые!)

      – Ну, если, хотя бы, гипсовыми бюстами вождей, тогда хоть каким-то боком политическая, а так – прошу прощения.

      – Но, видите ли, льготы…

      Вот и суть вопроса всплыла. Нетяжелая, надо сказать, суть.

      Сегодня услышал, как обращаются к Руслану Афанасьевичу дворовые пацаны, к которым он столь же неумело набивается в закадычные кореша. Я слишком давно работаю в школе, чтобы предположить, что ребятки читали «внепрограммного» Бунина, сиречь умысла никакого, но получилось все равно метко… «Дядя Руся». Сползая под лавочку от хохота, я припомнил основательно подзабытое: устами младенца…

      Палыч

      Слушаю в троллейбусе диалог двух дамочек.

      – Твоя-то выпустилась наконец, диплом получила?

      – Ишь чего ты вспомнила! Еще два года назад!

      – И что, на работе повышение дали?

      – Нет, так и осталась, как была…

      – Ой, ну не пойму, а для чего ж тогда учиться! Только мозги сушить!

      М-да… «Чего мозги сушить?» – подумал прачеловек – и остался обезьяной.

      Спрашиваю на днях у своей ученицы Насти Фроловой, почти что отличницы:

      – Какую книгу сейчас читаешь?

      Настя молча смотрит на меня. У меня возникает ощущение, что смотрит как на дурака.

      – Ну, мы «Войну и мир» проходим…

      – Прохо́дите – и проходите, хоть даже мимо. Просто так, ну, для настроения, что ли, что-нибудь читаешь?

      Звонок на урок – спасение и для меня, и для нее.

      Спрашивается, и чего меня все тянет поэкспериментировать? Курица не птица, препод не ученый. Ученые – сперва на грызунах…

      Любка

      Вечером на папеньку снизошло. Точнее, муза слетела… кто там из них риторов курировал? И ладно бы это с папенькой по нетрезвому делу приключилось, так ведь нет! И слушательница нашлась – соседка Ксюха, тинейджер осьмнадцати лет от роду (на вид – от двенадцати до сорока, в зависимости