Леди и война. Цветы из пепла. Карина Демина

чуть иначе. Он спал с Йеном в одной кровати и, если бы позволили, ел бы из одной тарелки. Вертелся под ногами, словно нарочно подставляя лапы и чересчур длинный хвост, чтобы завизжать трагически, рухнуть на спину и лежать, пока не будут принесены извинения, желательно съедобные.

      Простота собачьей хитрости.

      Друга выводили гулять в небольшой закрытый дворик. Три стены и арка, увитая плющом. Старый колодец, к счастью, слишком высокий, чтобы Йен забрался в него. Яблоня, на ветвях которой собирались скворцы, галдели, обсуждая нас, и Друг носился вокруг дерева, пытаясь спугнуть скворцов.

      Лаял.

      А Йен бегал уже за ним, повизгивая от восторга. Я присаживалась на край колодца, мне нравился этот дворик, его уединенность, тишина и само ощущение мира, которым я могла поделиться. Магнус устраивался у арки, заслоняя один проход и оставляя в поле зрения другой.

      Охрана держалась незаметно.

      Когда игра в догонялки надоедала, Магнус доставал разноцветные шарики и принимался жонглировать. Друг и Йен садились и смотрели. Два детеныша. И одна сволочь, которая решила, что будущее в очередной раз нуждается в корректировке.

      Меня там не должно было быть. Меня ждал чай в компании баронессы Гайяр и прочих весьма уважаемых и нужных в нынешних обстоятельствах дам. Как было отказаться? Я и не отказалась. Я просто решила немного опоздать.

      Дамы потерпят, а Йен… я поймала его, когда он пробегал мимо. Просто поймала. Не предчувствие, скорее душевный порыв, он засмеялся и попытался вывернуться из объятий.

      – Не отпущу…

      Помню, что Друг остановился у стены и зарычал.

      И Магнус дернулся на рык… а потом меня вдруг опрокинуло в колодец.

      Грохот. Камни, которые сыплются сверху. Отчетливый запах пороха.

      …Кайя!

      Второй взрыв был сильнее первого.

      Я только и успела, что увидеть, как трещина ползет по каменной стене и медленно, словно в застывшем времени, старая кладка отделяется от базальтовой подложки.

      Прижать Йена к себе, он пытался оттолкнуть меня, кричал от боли, но я сильнее.

      Прости, родной, так надо.

      Каменная лавина накрыла нас. Стало темно. Душно. И больно, к счастью, ненадолго.

      …изаизаиза…

      Стучит в висках. Зовут. Кто и когда? Зачем так громко? Не хочу. Пусть замолчат. Но зов бьется в голове, мешая возвратиться в тишину. Окончательно я очнулась от громкого детского плача. Надрывного. Долгого. До икоты.

      – Тише, Настюха…

      …Йен.

      Со мной Йен. Настя далеко. В безопасности. А Йен здесь, рядом и плачет. Значит, жив. И скоро нас вытащат… я помню взрыв. И падение. Темно. Снизу – камни впились в тело. Сверху давит и жарко, словно свинцовым одеялом накрыли. Значит, мы все еще в колодце, и… и все будет хорошо.

      …Иза…

      Это уже не крик – вой, в котором я с трудом узнаю собственное имя.

      – Все будет хорошо. – Язык не слушается, губы тоже. Голос что змеиное сипение.

      Тело болит, и даже не знаю, в какой его части сильнее.

      …Кайя…

      Тишина. Осторожная. Недоверчивая. Сколько он уже зовет? Долго, наверное…