Богатые тоже скачут, или Где спит совесть. Юлия Славачевская

расстроилась я. – Ну хотя бы по мелочи: фисташковое мороженое, смородиновое желе, сладкий пудинг, черничный пирог…

      – Десерт был пятнадцать минут назад, – кинул он взгляд на стильные дизайнерские часы на крепком запястье.

      – Мне покраснеть?.. – надулась я. – Я много не ем, мне просто много нужно!

      – И это, конечно, не одно и то же?.. – сыронизировал соблазнитель.

      – Конечно нет! – отвергла я подобную связь. – Так о чем ты хотел поговорить?

      – О том, что с тобой так трудно… – начал он и вызвал у меня вздох облегчения.

      – Значит, я могу возвращаться домой?

      – …Но так необычно и непредсказуемо… – произнес он умасливающим тоном.

      Мечта увидеть огни Нью-Йорка повесилась, как мышь в пустом холодильнике.

      – …И мне бы хотелось разгадать эту загадку…

      Хе-хе! Не на ту напал! Не в нашем случае, дорогой, а то преждевременно поседеешь!

      – У меня очень-очень много недостатков! – с нажимом перебила его я.

      Не убедила.

      – Я заметил, – съехидничал Никос, лениво потягивая из бокала какой-то светло-сиреневый напиток. Никогда такого не пробовала. Лично я берегу печень и такую гадость не пью! Процедил: – Ты разнесла в пух и прах мой дом, чуть не убила меня…

      – Чуть-чуть не считается! – бурно защищалась я.

      – …Довела до истерики прислугу… – медленно, но верно дожимал победитель народа… в моем лице.

      – Зато они прошли ускоренные курсы экстремального выживания!

      – …А уж про пасквильные рисунки в парадной зале…

      Ой, да не надо запрещенных приемов! Вспоминать мои выдающиеся таланты всуе – это уже нечестно!

      – Это абстракционизм! Вы ничего не понимаете в современном искусстве! – смертельно обиделась я на обвинения в полностью отсутствующем художественном даровании.

      Да как он смеет? Может, я Шагал?! Или этот… Пьер Безухий… ой, Ван Гог?!

      С жаром набросилась на глупого прожигателя жизни:

      – Возможно, в будущем ты наживешь на них миллионы!

      – Несомненно, наживу, – как ни странно, совершенно не стал спорить брюнет. Я даже ненадолго удивилась такой покладистости. – Обязательно.

      Короткая пауза.

      А все-таки я зря расслабилась! Потому что дальше услышала:

      – Я точно наживу миллионы, если закрашу твои художества и не буду себя морально травмировать!

      Меня хватило только на:

      – Жаль! – И понимайте как хотите, чего именно мне жаль – рисунков или чужих нервов. Сытая я нынче, поэтому добрая. Аж сама себе удивляюсь.

      – Твоя манера себя вести интригует, но возникает множество вопросов, на которые я обязательно получу ответы, – твердо пообещал Никос, снова повергнув меня в удивление.

      – Зачем? – задалась я вопросом. – Это настолько важно?

      – Да я сам себя спрашиваю, – скривился мужчина. Подался вперед, вперившись в мое лицо немигающими агатами выразительных глаз: – Почему красивая девушка ведет себя как асоциальный элемент, хотя имеет степень