Богатые тоже скачут, или Где спит совесть. Юлия Славачевская

весь твой остров в решетку, так что можешь мне выбрать что-нибудь сам… в полосочку… и мы будем мило гармонировать с колючей проволокой.

      – А нормальную одежду?..

      – Никогда! – Тут уже дело принципа. Я существо неорганизованное, но стра-ашно принципиальное!

      И случилось невообразимое – внезапно Казидис испытал острый приступ желудочно-кишечной совести (звучит словно приступ аппендицита или колик. Наверное, такая редкость у подобных ему бывает лишь единожды).

      – Вероятно, я должен был тебя пригласить на остров…

      – Вероятно! – Где-то сдох слон и начинал пованивать!

      – Давай притворимся, что я тебя пригласил, и начнем все сначала?.. – Этой фразой он напрочь убил во мне проклевывающиеся ростки доброго, чистого и светлого.

      – Хорошо. Уговорил! – Пробудилась лютая жажда крови, а отказывать ей с непривычки было тяжко. – Тогда давай притворимся, что ты – последний человек на Земле, от которого бы я приняла это приглашение! – ласково пропела я.

      – Будешь стоять на своем? – раздраженно прорычал проклятущий миллионер. Какая экспрессия! Можно подумать, это я его дважды украла и пыталась изнасиловать?!

      Уж лучше на твоем!

      – Непокобелимо! – заверила его я.

      – Я вернусь! – грозно заверил он меня и отключился.

      – На каждого Терминатора всегда найдется доменная печь! – с торжеством заявила я, возвращая телефон садовнику.

      Хотела, разумеется, заныкать это достояние, но мужик так за ним охотился, что я побоялась – затопчут.

      На следующее утро мне сообщили через Аристарха:

      – Сегодня вам привезут вечерний туалет, Джул.

      – Благодарю за неустанную заботу, – неискренне порадовалась я. – Но скажите, почему именно вечерний? В обычный я уже ходить не могу?

      – Это наряд, – тонко улыбнулся эскулап, не принимая предложенной мной игры в слова.

      – Вне очереди? – опешила я. – Простите, доктор, у меня очень плохо с военной дисциплиной. – Скорбно вздохнула: – Не пойму, кто кого не любит, но факт есть факт – мы изначально несовместимы.

      – Это – платье! – влез в пикировку Аристарх.

      От жары он взмок и стал смешнее обычного. Ну натуральный Губка-Боб. Его словно жарили в масле, как пончик. Ари все время вытирал блестящий лоб носовым платком, но ему это мало помогало. Короткая стрижка стояла дыбом, под мышками на рубашке с коротким рукавом целые озера пота. Душка-доктор, похоже, совсем «вареный». Бегал, наверное, с утра по своим врачебным делам. Как бы тепловой удар не получил, бедолага!

      Ничего удивительного. Это Греция. Как показывает термометр, тут днем жара до пятидесяти градусов по Цельсию. Шкалы по Фаренгейту у них нет. А жаль…

      Тяжело пыхтящий доктор вызывал жалость. Не то что я! Свежа как огурчик и полностью готова к бою! Прямо Микки-Маус накануне очередного сражения с извечным противником-котярой.

      Меня опять озадачили одеждой. На редкость настырно, замечу:

      – Так что насчет платья?

      – А-а-а, – кивнула я. –