Первая роза Тюдоров, или Белая принцесса. Филиппа Грегори

ты. Его самого люди воспринимают всего лишь как удачливого претендента. Кто-то очень неплохо сказал, что народу хотелось бы, чтобы Генрих Тюдор стал королем, привитым к древу Плантагенетов, к их стойкой лозе.

      – Ну, Генриху это наверняка не понравилось!

      – Да, он был просто в ярости, – радостно подтвердила моя мать, – но поделать ничего не мог. Теперь он просто вынужден взять тебя в жены.

      – «Смиренную и раскаявшуюся», – с кислым видом напомнила я ей.

      – Да, «смиренную и раскаявшуюся»! – весело воскликнула она и рассмеялась, увидев мое мрачное лицо. – Это же только слова, – напомнила она мне. – Слова, которые он, правда, может заставить тебя произнести вслух. Но мы ему отомстим: мы заставим его на тебе жениться, сделаем тебя королевой Англии, и тогда посмотрим, будет ли на самом деле иметь значение какой-то дурацкий девиз!

      Вестминстерский дворец, Лондон. Декабрь, 1485 год

      И снова королевский герольд явился к нашим дверям, извещая нас, что король намерен пожаловать к нам с визитом. Мало того, на этот раз он собирался у нас еще и пообедать, а вместе с ним и человек двадцать его придворных. Мать немедленно приказала позвать к ней старшего повара, старшего подавальщика и старшего сомелье и представить ей меню тех блюд и вин, которые могут быть приготовлены и поданы к столу сегодня же, и отправила их заниматься подготовкой к обеду. Прежде ей не раз доводилось устраивать грандиозные пиры с невероятным разнообразием кушаний и сотнями гостей; все это происходило в этом самом дворце в те времена, когда мой отец был любимым королем Англии, а она – его королевой. И сейчас она с удовольствием готова была продемонстрировать Генриху – ибо он, будучи выслан из Англии и страшась за свою жизнь, пятнадцать лет болтался на задворках Бретани с крошечным «передвижным» двором, – как следует управлять настоящим королевским дворцом.

      Парнишка-истопник снова с трудом поволок по лестнице наверх бочку для купания; моим кузенам опять велели сидеть в своих комнатах и носа оттуда не показывать, им даже в окна запретили выглядывать.

      – Но почему? – спросила у меня Мэгги, проскользнув ко мне в комнату за спиной у горничных, явившихся с целой охапкой подогретых простыней; они принесли также бутылку с розовой водой, чтобы после купания умастить мне волосы. – Неужели твоя матушка считает, что у Тедди не хватит ума вести себя достойно и почтительно в присутствии короля? Почему нам нельзя познакомиться с королем Генрихом? – Она вспыхнула. – Или твоя матушка нас стыдится?

      – Просто она не хочет отвлекать короля от основной цели, а появление мальчика, принадлежащего к Дому Йорков, его, безусловно, отвлечет, – кратко пояснила я. – Но в целом это не имеет никакого отношения к тебе или к Эдварду. Генрих, разумеется, знает о вас обоих; да и его мать, которая самым тщательным образом собирает все слухи о том, что творится в Англии, наверняка о вас не забыла. Она, кстати, взяла вас под свою опеку; и все же вам безопасней не попадаться ни ему, ни ей на глаза.

      Мэгги побледнела.

      – Ты