Дыхание Гуайоты. Дмитрий Петров

океана воспринимается в его постоянном движении, заставляющем двигаться огромные массы воды по своему желанию, принижающему человека до статуса одной из песчинок, которые катят волны.

      Но при этом даже неподвижный океан завораживал: Ден мог бы смотреть на него весь остаток пути, если бы не мягкое, зовущее к общению, касание руки Мари, расположившейся на соседнем кресле. С самого начала пути она включила одну из долгих мелодрам из архивов Голливуда и продолжала рывками смотреть её всю дорогу, прерываясь на общение, обед, прогулки по салону. Поначалу Ден пытался понять, насколько глубоко она втянута в сюжет и какую степень уединенности предоставляет ему. Но постепенно оставил эту бесполезную затею, осознав, что с его стороны степень готовности к общению должна быть максимальной.

      Было любопытно видеть, как салон самолета меняется на глазах в процессе полета. Сразу после посадки самолет был наполнен легким возбуждением, оставшимся от процесса приготовления к поездке, сборов, аэропортовой суеты. Это возбуждение проявлялось в той суетливости, с которой пассажиры распихивали ручной багаж по полкам, осматривали и изучали свой клочок территории, соседей и попутчиков. Но процесс взлета, заставлявший сделать вынужденную паузу, как бы проводил раздел между подготовкой к поездке и непосредственно путешествием. Возбуждение понемногу растворялось в успокоенности, знаменовавшей выполнение первой задачи на непростом пути к отдыху.

      Окончание взлета дало о себе знать знакомым характерным звуком, превращающим территорию салона из напряженной зоны повышенной опасности в зону паузы, которую каждый старается заполнить исходя из своих привычек и настроения. Во многом в том, как человек себя ведет во время полета, проявляются многие его черты, особенности характера, поведенческие привычки. Если научиться внимательно наблюдать за пассажирами, то можно не только много сказать о них, но и получить возможность группировать их по типажам и психологическим группам. Некоторое время Ден осматривался вокруг, мысленно структурируя пассажирскую массу, но достаточно быстро оставил это занятие. Во-первых, это оказалось не слишком интересно, потому что типажи получались уж слишком карикатурными. Во-вторых, он испытывал при этом странную неловкость, как будто занимался чем-то не слишком приличным.

      По мере полета, пассажиры начинали ощущать свои места как свою суверенную территорию, делали попытки её обживать и осваивать. И постепенно салон начинал превращаться в некое подобие коммунальной квартиры, с её вынужденным совместным нахождением и почти повсеместной взаимной неприязнью друг к другу.

      Он легко погладил руку Мари, обозначая готовность вести разговор. В ответ на это она сняла наушники и слегка потянулась, мягко выгнув тело.

      – У тебя слегка ошарашенный вид. Что интересного показывали во сне?

      – Как обычно, странные сюжеты.

      – И в чем же их странность?

      – В том, что они не подходят ни под