Обратный отсчет 2. Продолжение. Юлия Макарова

домой, они постоянно были вместе – ходили гулять, чем-нибудь занимались или просто разговаривали.

      С Артемом Кирилл вел себя сдержанно, как-то по-мужски. Да и виделись они не так часто – семейная жизнь старшего брата значительно сокращала время общения того с родными. Телефон и даже скайп – это всего лишь средства связи. В них нет простого человеческого тепла, какое бывает только тогда, когда люди вместе, рядом.

      И потому, едва открылась входная дверь, Кирюша пулей метнулся в коридор. Оттуда тотчас послышались радостная возня и приветствия.

      Анна с Иваном выглянули в прихожую. Так и есть – Люба тискает в объятиях довольного мальчишку, а рядом, с большим тортом в руках, стоит высокий розовощекий крепыш в черной куртке.

      Увидев Харламовых, парень смутился, его щеки заалели еще больше.

      – Здравствуйте…

      – Ой, мам! Иван Николаевич! – Любаша оставила в покое Кирюшу, поздоровалась с родными и представила крепыша: – Знакомьтесь, это Ваня.

      – Ну, здравствуй, тезка! – Харламов первый протянул руку. Его не маленькая ладонь оказалась даже меньше ладони Любашиного кавалера. Почувствовав явно сделанное вполсилы рукопожатие могучей руки, Иван Николаевич только крякнул и одобрительно кивнул: – Ого!

      Гость смущенно потупился и переступил с ноги на ногу, словно застоявшийся жеребенок.

      Анна разглядывала парня с любопытством. Зная дочь, она понимала, что этот человек довольно прочно занял место в ее сердце. Кто же ты, Ваня? Каким будешь? Не обманчив ли твой образ наивного увальня?

      Ваня оказался именно таким, как показался на первый взгляд – спокойным, а на первых порах даже немного робким великаном. Анна не раз ловила его смущенные взгляды на себе. Потом парень немного пообвыкся и стал вести себя свободнее.

      Когда сели за стол, оказалось, что спиртного он почти не пьет. И в самом деле, бокал красного вина гость «тянул» весь обед. «Ваня – спортсмен, он борьбой занимается!» – пояснила Люба. Анне вспомнился эпизод из фильма «Москва слезам не верит», где хоккеист Гурин отказывается «обмывать ножки» новорожденной Александры, и она едва заметно усмехнулась. Ну, что ж, настаивать не будем…

      Чтобы не путаться в двух Иванах, решили, что Ваня так и останется для всех Ваней, тем более что ему такое ласковое обращение очень шло.

      Когда пообедали, Анна и Люба принялись на кухне мыть посуду, а мужчины остались в передней комнате.

      – Мам… А ты в курсе, что папка обратно приехал? – спросила вдруг Люба, протирая после мытья раковину.

      – Нет, не в курсе. Хотя, что тут такого? Он же не собирался оставаться в Германии!

      – Ну-у…– дочь отчего-то замялась.

      – Что? – Анна заметила ее смятение. – Я чего-то не знаю, да?

      Люба развернулась к матери.

      – Мам, он один приехал.

      – В смысле?

      – Она его бросила. – В их семье никогда не произносилось имя разлучницы.

      Анна подняла на Любашу удивленные глаза.

      11

      – А